ласково обратилась ко мне Вера, пытаясь отвлечь от мысли о предстоящем нападении, – смотри, что у меня есть, – она потрясла упаковкой с колбасками для котов.
Я повернул морду, передо мной стоял искуситель. А дальше как в замедленной съемке: края пакетика ласково и маняще шуршали в такт ее голосу. Чего только не было в их составе: бараньи хрящи, поросячьи пятачки, куриные когти, сухожилия коров, чьи-то кости, все приправлено глутаматом натрия с надписью «Утка под брусничным соусом». Объедение.
Вывод первый: меня пытаются ликвидировать запрещенным приемом.
Вывод второй: в этой игре Вера на стороне Артема.
Конечно же, я купился.
А вы бы устояли? Перед колбасками, которые выдают только перед сном и только порядочным котам, которые днем ведут себя хорошо. Как вы понимаете, я не часто попадаю в эту категорию. Точнее, не попадаю никогда, поэтому нахожу их самостоятельно и ем, никого не спрашивая. Это заставляет людей тщательнее искать место «там, где кот их не найдет».
Когда последний кусочек провалился внутрь, а язык вылизал щеки и нос, стало обидно. Развели как котенка, надавив на самую плохо сопротивляемую часть кошачьего организма – желудок.
Я взглянул на стол. На месте, где, как я считал, буду валяться я, стоял компьютер. Обдурили кота. Что ж, добавим к планам на вторник перегрызть провод.
Отмотав срок за провод, я вышел из кладовки гордый и матерый. Первые три минуты, проведенные в заключении, я раздумывал, не поспать ли мне? Следующие три часа придерживался своего плана.
Люди ждали у выхода. Вера стояла у дверного проема с жалостливым видом, Артем – с недовольным.
– Батоха, мир? – спросил Артем.
Я подумал, что слишком много чести отвечать тюремщикам и гордо проследовал на диван. Но я предоставил им возможность пообщаться с моими мохнатыми бумбонами, потому что шел я демонстративно медленно. Неожиданно для людей я завернул в сортир и остался наедине с собой.
Это был смачный огроменный капкейк посреди белоснежной ванны, у самой дырочки, где вода уходит в неизвестность. И знаете, эмоционально и физиологически становится значительно легче после того, как опустошишь кишечник в неположенном месте.
Глава 7
Для меня, как для кота, абсолютная загадка, почему люди до сих пор не научились говорить по-кошачьи. Я-то человеческий язык давно выучил, я только делаю вид, что ничего не понимаю – и то в исключительных случаях, когда мне это выгодно. Ну, например, если человек, негодуя, кричит: «Кто насрал мимо лотка?» – я никогда не отвечу, отвернусь, сделаю вид, что ничего не понял, и всем видом покажу, что диалог в данной ситуации неуместен. Да, я был в плохом настроении после истории с проводом.
«И все же я настаиваю на последнем слове в защиту подсудимого, – кричал я, – уберите руки, я сам гордо пройду к месту преступления, исключительно
