как точечный массаж,Деревья в такт качают тихо ветками,
И ты главой качнул, какой пассаж!
Шашлык устал томиться, с луком вяленый,
А дождик затевает новый бег.
Деревья мокнут, ветрами повалены,
Стояли на пригорке целый век.
Шашлык сегодня нам не улыбается,
И кровь в любви не вспыхнет от вина,
Погода очень мокрая и банная,
Судьба промокла, сонная она.
Все спят под дождик тихий, затуманенный,
И на работу люди не спешат,
А дождик расплескался, словно манною,
И капли в лужах рожками смешат.
«У озера чернеют очи…»
У озера чернеют очи,
У озера твой взгляд кричал.
Наверно, дивные здесь ночи,
Твои глаза таят печаль.
Под голубым сияньем неба
Прозрачна черная вода.
Рябит она, но нежно, плавно,
Над нею чайка не видна.
Есть рыбаки, кто ловит рыбку.
А мы отлавливаем вид.
Наш взгляд по озеру все рыщет,
Ты мне по топям местный гид.
Откуда ты как черный отзвук,
Как черный озера отлив,
Нездешних мест красивый отпрыск,
Ты даже в лени не ленив?
Белеют белые березы,
Их ветви клонятся дугой,
Оставим озеру мы грезы,
Оставлю я тебя другой.
«Ах, интересная Вы, дама…»
Ах, интересная Вы, дама,
Вас все обходят стороной,
И вид у Вас весьма упрямый,
Несется гордо над страной.
Повисла серая завеса
Из смеси неба и дождя,
И каждый праведный повеса
К себе и дам домой не ждет.
Походка так тяжеловата,
Что в Вас нет даже суеты,
И ноги мягкие как вата,
И округлились все черты.
И все труднее все движенья,
Лишь воля к воздуху ведет.
И в небе мелкое брожение,
Вас от прогулки не спугнет.
И Ваши бывшие повесы
Затихли, словно в забытье.
Для них – огромный вес – завеса,
Один лишь знает: Он и Вы.
«Чужой мужчина на постели…»
Чужой мужчина на постели,
Чужие ласки и тепло,
Мы вместе с ним лишь ужин съели,
А тело рядышком легло.
Какая схватка междометий,
Какой каскад чужой любви!
Мы красный праздник так отметим…
О, милый сильно не дави…
Стою пред ним я на коленях,
Какой пассаж, какой фурор!
А он вальяжный в сгустках лени…
Звонок, звонок… и скорость сбор…
Куда, зачем, все в междометье.
И лишь осталось на века,
Его любовь, на память метка,
И очень нежная рука.
И он исчез в пространстве жизни,
Как мимолетный и чужой,
Но он
