добра. Ему что-то от меня нужно.
– Думаете завербовать меня в полицию?
Серые глаза капитана пристально разглядывали меня.
– Да. Думаю. И уже вербую.
– Спасибо за предложение, но я говорю «нет».
– И почему же? – капитана, казалось, ничуть не расстроил мой отказ.
– Мне не нравится защищать закон, который несправедлив к людям. Мне не нравится, что вы устраиваете ловушки – вроде той, с открытым окном в камере. Мне не нравится, что вы рубите головы магам.
– К слову сказать, этим занимается палач.
– А вы подкидываете ему работу! Нет! Лучше каменоломни. Сколько там полагается за мое колдовство? Пять лет, десять?
– Дюжина. Нападение на человека с применением магии – тягчайшее преступление, – сказал капитан, откидываясь на спинку кресла. – Ты хоть представляешь себе каторгу? Пыль, тяжелая кирка, охрана с длинными хлыстами, похлебка на воде раз в день. Там и год-то протянуть трудно, не то что дюжину лет.
– Вот еще одна причина, по которой я не хочу в полицию. Вы это знаете, и вам все равно.
Ладони уже начал покалывать огонь, и я старалась дышать ровнее, чтобы не давать воли гневу. Капитан спокойно сидел напротив и улыбался.
– Теперь, когда ты нашел истинных чудовищ и обличил их с таким пылом, позволь тебе прояснить кое-то. Завтра будет казнь – казнь мага, ты уже знаешь. Пип Гольштат, сорока трех лет от роду, две недели назад, в праздник Черного Листа встал поутру и нашел этот мир дрянным местечком. Он вытянул из колодца воду, соорудил шар и пошел в соседний дом, где жена купца Люта Мажина и его дети собирались в церковь. С купцом у Гольштата были давние счеты, и потому он решил, что вправе мстить ему по своему вкусу. На глазах у детей он утопил в водном шаре несчастную женщину, а потом пошел искать Люта. Тот как раз на заднем дворе занимался ремонтом телеги. И тоже погиб. Вроде бы тут-то магу и остановиться, но он вернулся в дом и вытащил спрятавшихся в печи детей. Как ты думаешь, что было дальше?
Мороз прошел по моей коже, на глаза навернулись слезы.
– Как вы можете?.. – прошептала я. – Как вы можете рассказывать об этом с таким равнодушием?
Капитан вскочил на ноги и склонился надо мной.
– Могу! Потому что моя работа – смотреть в мертвые лица детей. Моя работа – ловить таких, как Гольштат, и вести их на плаху. И если это не справедливость, то что тогда?
Капитан сел обратно. Его кулаки разжались.
– Допустим, есть маги, которые причиняют людям зло, – сказала я. – Но при чем тут магия? Гольштат мог убить соседей ножом, дубиной, ядом, что бы изменилось?
– В случае Гольштата – ничего, – согласился капитан. – Он точно так же был бы арестован и казнен.
– Тогда в чем вина магов? Почему, например, сегодня вы схватили меня, а не Шеда, который напал первый?
Капитан вздохнул.
– Шеда тоже схватили. Как только мы покинули проулок, моя
