style="font-size:15px;"> – Я счастлив, – сказал Рональд, прижимая меня к себе.
Мы лежали на лапнике возле костра и смотрели в небо. Удивительно красивое, ясное ночное небо. Сияли звёзды. Их было так много, и они казались такими близкими, что становилось жутко. Они светились различными оттенками и мерцали с разной частотой. Млечный Путь сиял нежным облаком, разделяя небо на две половины, как створки огромной бархатной шкатулки, набитой драгоценными сверкающими камнями.
Я прижалась к Рональду и в который раз с наслаждением вдохнула его запах. Когда-то я закрывала глаза и пыталась представить, чем он пахнет. Оказалось, что ответ на этот вопрос до смешного прост. Закономерен.
– Я теперь знаю, чем ты пахнешь, – сказала я, уютно сворачиваясь у него подмышкой.
– Чем же?
– Звёздами. Да, ты пахнешь звёздами.
– Это интересно.
– Нет, правда. Ты разве не замечал, что когда на небе загораются звёзды, все запахи становятся другими? Это они рассыпают свою сияющую пыль, вот ею ты и пахнешь. Неуловимым волшебством. Спокойствием. Вечностью. Мечтами.
– Спасибо, Лиз, – он поцеловал меня в лоб. – Я это запомню.
Как я люблю эти его поцелуи в лоб. Другие – в нос, в висок, в шею, в губы тоже люблю, но в этих есть что-то особенное – дружеское, нет, скорее даже покровительственное. Правая рука ложится на плечо, прижимает слегка (только слегка, страсти именно в этом поцелуе нет) к тёплой груди, мягкие губы дотрагиваются до кожи нежно, но властно. Это немного собственнический поцелуй, приятное, несколько раз на дню подновляемое, тавро.
Я продолжала вглядываться в бездонное небо. Вздохнула:
– Мне так обидно иногда, что я заперта в своём теле и не могу долететь до какой-нибудь красивой туманности, чтобы поближе её рассмотреть, не могу даже к Сатурну приблизиться или к Юпитеру. А между прочим, меня очень волнует всё, что на них происходит. Что это за, мать его, пятно-ураган размером с Землю? И правда ли на Европе есть вода? И кольца хочется посмотреть, и по Марсу погулять, и по Урану, и даже по Плутону… Хотя Плутону недавно отказали в звании планеты, по-моему ужасная несправедливость, тебе так не кажется?
– Ты очень смешная, Лиз.
– Ничего смешного. Я понимаю, что маленьких легко обижать, но как-то это неправильно. Была планета и нету, а я-то привыкла думать, что их девять!
– Продолжай думать так же, уверен, Плутону будет очень приятно, что хоть кто-то переживает о его статусе.
– Я так и делаю. Это наш с ним никого не волнующий, но упрямый протест.
– Вот и правильно. Тренируйся пока. А когда у тебя появится собственная галактика, сможешь раздавать небесным телам звания и титулы по своему усмотрению.
– И откуда же она у меня появится?
– Кто знает? – вздохнул Рональд и повернул мою голову к себе, заглянул в глаза. – Может, это я её тебе подарю.
– Ну я понимаю, Луну с неба, но целую
