Судя по всему, мама и дядя Вова были близкими друзьями. Я помню эти три абзаца текста, наполненные любовью и сочувствием.
Всю неделю Вова ждал результатов. Мы все ждали результатов. Саша делал вид, что это его совершенно не касается, но я вижу, что он тоже волнуется. Мне так жаль Вову, он обречен делать это каждые полгода, каждые чертовы полгода! Ну почему судьба так несправедлива? Ведь это же любовь, она не может быть такой жестокой.
Результаты пришли в конце недели, и они были настолько плохими, что Вова не сразу нам все сообщил. Мне пришлось съездить к нему домой и самой открыть конверт. Он чувствовал себя хуже, поэтому боялся вскрывать конверт. Я вскрыла. Это было ужасно. Вова плакал на полу, а дверь в квартире хлопнула с такой силой, что из меня вышибло дух.
Дома был скандал, Саша никак не хотел понимать. Не хотел принимать этого. Я была готова и терпеливо ждала, когда он смирится, готовая в любую минуту поддержать его порыв общения с Вовой. Но вот уже прошло три дня, а Саша все еще не позвонил Вове и не подбодрил его. Вова лег в больницу на обследование, а я все еще жду от Саши, что он поступит правильно.
Я помню свой ужас, когда прочитал эти строки. Я не забыл слова отца, что дядя Вова совершил какой-то поступок, который бросил тень на всю нашу семью. Так вот, значит, когда это случилось! Еще в феврале! Почти за четыре месяца до того, как обо всем узнал я. Значит, отец так и не принял этот поступок и не простил дядю Вову…
Я долго не спрашивал дядю Вову о том, что произошло в конце 1998 года, и он рассказал мне все сам, когда пришло время. Намного позже.
Говорят, подсознание всегда подсказывает нам, что нужно сделать. Можно бесконечно долго пытаться что-то вспомнить, и безуспешно. А все это время подсознание подсказывает, что что-то упущено из виду… Что-то, что действительно стоит внимания. И когда ты идешь у подсознания на поводу, то обычно находишь то, что искал. А потом рассказываешь всем: «Не знаю, зачем я пошел туда, но я нашел там то, что давно искал».
Вот и я не знаю, зачем пошел в эту комнату сегодня. Включил свет. Было пыльно, я давно не наводил здесь порядок. Громко сказано – порядок. Не вытирал пыль, не мыл полы. Дядя Вова предлагал отвезти все вещи в дом в Орехово-Зуево, чтобы не занимали место здесь. Но я все временил – места мне хватало, а это вроде как мое приданое. Единственное, что осталось от родителей. А что я мог выбросить (отвезти на дачу)? Альбомы с фотографиями? Книги? Никаких особо громоздких вещей здесь не было…
Я достал мамин дневник и сел в кресло. Нельзя сказать, что я прочитал его весь и знаю наизусть все, что в нем написано. Но что-то такое меня притягивало, и я не помню, что именно. Я вертел в руках дневник, листал странички, заполненные аккуратным ровным почерком, слегка крупным для человека с нормальным зрением. У мамы не было очков, во всяком случае, я не помнил, чтобы она в них ходила. Значит, если проблемы со зрением и были, то небольшие.
Случайно открытая страничка в самом
