всегда ухоженный и с иголочки одетый, но вид при этом у него был поистине скорбный.
Вера долго рассматривала его с грустью, периодически медленно моргая. Она готова была сейчас отдать все что угодно, лишь бы оказаться рядом с ним. Даже если это будет последнее, что она сделает в этой жизни. Но при этом ее не покидало ощущение, что она уже смотрит на него с того света. Увидеть его лично, хотя бы так, как субботним вечером у его подъезда – ей уже вряд ли удастся.
– Эй, не спи, красавица, – донесся до нее ненавистный низкий голос.
– А это что за чучело рядом с ним? – встрепенулась Вера и брезгливо поморщилась, – Что-то я не вижу Марины, или кого еще он там притащил, по твоим словам. Наврал, я так и знала. Это бред полный, – Вера с облегчением откинулась на спинку стула.
– Так это же она и есть, – добродушно улыбнулся Фишер, – Чучело, как ты говоришь.
– Смеешься? Антон и эта мышь? Это ты все подстроил. Уж если ты хотел окончательно меня морально раздавить, то мог бы приставить к нему какую-нибудь мало-мальски симпатичную девчонку. Антон любит смазливых девчат с соблазнительными формами, а не бабушек в оренбургских платочках, – у Веры даже от сердца отлегло, – Кто угодно, но не эта страшила.
– Зря ты так. Дарья Смирнова, двадцать четыре года. Всего. Младше тебя почти на целых пять лет, между прочим. И еще вчера он ее водил в кафе. Фотографии будешь смотреть?
Вера поморщилась и с раздражением отодвинула от себя ноутбук. Она не готова принять эту информацию ни под каким соусом.
– Окей, пусть так. Весь мир сошел с ума после моей «смерти». Но что с гробом? Он пустой. Моя сестра настояла бы на церемонии прощания, в этом я уверена на сто процентов.
Церемония прощания и отпевание прошли на должном уровне. Ни у кого не возникло никаких вопросов. Содержание гроба вполне соответствовало случаю.
Вера молчала, многозначительно глядя на него исподлобья, как бы давая понять, что такое объяснение ее не удовлетворяет.
Герман уловил ее посыл и продолжил:
– Ты забыла, что я пластический хирург? Своего рода скульптор. Пара надрезов, немного воска и вот в гробу уже не кто-нибудь, а мадам Званцева собственной персоной. Не подкопаешься.
– Страшно представить, где ты взял тело.
– Пахом у нас запасливый малый, – многозначительно подмигнул ей Фишер.
Не в силах больше парировать Вера поджала губы и опустила голову.
– Я больше не могу тут сидеть. Меня тошнит. Голова кружится. Хочу лечь.
– Хорошо, тебя сейчас проводят в твою комнату. И если ты обещаешь мне не буянить, то я попрошу, чтобы снизили дозу успокоительного. В таком случае утром ты будешь себя чувствовать намного бодрее.
– Обещаю, – покорно согласилась Вера и опустила голову еще ниже.
Фишер поднял трубку кнопочного выполненного под старину телефона, стоящего
