она не показалась мне доброй. И вообще, может быть она пришла просить о помощи, а не для того, чтобы наставить меня на путь истинный. Обстоятельства ее смерти довольно странны. Я просто боюсь, что она не донесла до меня нечто важное. Я очень тебя прошу. Отблагодарю, как пожелаешь.
– Не стоит. Мне не сложно это сделать. Не уверена, что смогу установить с ней контакт, но дам понять, что она может поделиться со мной информацией. Если она не посчитает нужным это сделать, то я пойму, что все в порядке.
*12
Жизнь и смерть так непредсказуемы, так близки друг к другу.
Мы существуем, не зная, кто следующий покинет этот мир.
Н.А.
– Ты в порядке? – услышала Вера смутно знакомый голос, – Давай уже просыпайся. Спать надо было раньше, когда от тебя это требовалось.
– Ты? – удивилась Вера, открыв, наконец, глаза.
Попыталась пошевелиться, но руки были крепко прикованы чем-то к ее ложу. Одежда на ней была вчерашняя, купленная Пахомом. Так что можно было порадоваться хотя бы тому, что сегодняшней ночью впервые за этот долгий уикенд ее никто не переодевал. Вера огляделась: комната была по-домашнему уютной и дорого обставленной, и только больничная кровать, лампа дневного света над ней и капельница, стоящая около, создавали видимость больничной палаты премиум класса.
Рядом в большом мягком кресле, закинув ногу на ногу, сидел человек, олицетворяющий сейчас для Веры самого дьявола во плоти – Герман Фишер собственной персоной. Не смотря на все свое гнилое содержание, о котором Вере недавно стало известно, этот мужчина был божественно красив. Очевидно, даже годы шли ему только на пользу. Внешне он вообще походил на человека из другой эпохи, эпохи лордов или зажиточных землевладельцев. Густые черные волосы без намека на седину, аккуратно постриженные усики и короткая щетина, большие светлые, всегда горящие то ли азартным то ли недобрым светом глаза на загорелом чуть обветренном лице. Пока еще не глубокие, самые первые морщины ничуть не портили его, а как будто напротив делали акценты на достоинствах его внешности, выгодно подчеркивая красоту его черт. Он, несомненно, господин – это читалось в каждом жесте. Еще на интервью Вера отметила его величественные манеры, повелевающие интонации, не терпящий возражений взгляд.
– Где я? – прошипела Вера.
– У меня в гостях, дорогая, расслабься, – спокойным тоном проговорил он, указывая на ее сжатые кулаки.
– Это обязательно? – Вера нервно дернула руками, которые были окольцованы пластиковыми ремешками, закрепленными на ее больничной койке.
– Вовсе нет. Дополнительная мера предосторожности.
– Дополнительная? – усмехнулась она, – Другими словами мне и так не выйти из этого дома живой, но перестраховка не помешает.
– Знаю, что Пахом успел тебе все рассказать. Представляю, твое состояние
