этого ведущего эксперта криминалистической службы Управления полиции Нью-Йорка. Бесшумно ступая в балетных туфлях на матерчатой подошве, – Купер носил их днем, потому что так было удобно, и вечером, так как занимался бальными танцами, – эксперт собирал оборудование, устанавливал стенды и раскладывал собранные на берегу улики.
По просьбе Райма Том закрепил на стене рядом с картой Лонг-Айленда и прибрежных вод, по которой криминалисты следили за продвижением «Дракона Фучжоу», подробный план Нью-Йорка. Взглянув на красную точку, отмечавшую положение затонувшего судна, Райм снова ощутил укол вины: его близорукость привела к гибели людей.
Вой сирен становился все громче и наконец оборвался под окнами особняка, выходящими на Центральный парк. Через минуту двери распахнулись, и в гостиную торопливо вошла Амелия Сакс, слегка прихрамывая. В ее спутанных волосах торчали комки водорослей, джинсы и рубашка были мокрые и испачканы песком.
Присутствующие встретили появление молодой женщины рассеянными кивками. Посмотрев на ее одежду, Деллрей удивленно поднял брови.
– Выдалась свободная минутка, и я решила искупаться, – объяснила Сакс. – Привет, Мэл.
– Добрый день, Амелия, – ответил Купер, поправляя очки.
Разглядев ее получше, он недоуменно заморгал.
Райм не отрывал жадного взгляда от того, что было у нее в руках: серой упаковки из-под пакетов молока, наполненной пластиковыми и бумажными мешочками. Протянув улики Куперу, Сакс направилась к двери, бросив на ходу:
– Вернусь через пять минут.
Через мгновение послышался шум воды в душе, и действительно, ровно через пять минут молодая женщина вернулась, переодетая в одежду, хранившуюся про запас в гардеробе в спальне Райма: голубые джинсы, черную футболку и кроссовки.
Надев резиновые перчатки, Купер принялся раскладывать пакеты, сортируя их в соответствии с тем, где были найдены эти улики: на берегу или в микроавтобусе. Глядя на пакеты, Райм ощутил, как учащенно забилось его сердце, – ощутил в висках, а не в онемевшей груди. Сейчас начнется охота. Безразличный к спорту, Райм тем не менее испытывал тот самый упоительный азарт, который чувствует, например, спортсмен-горнолыжник, застывший на стартовой площадке и смотрящий на уходящий вниз крутой склон горы. Будет ли он праздновать победу? Или же верх одержит трасса? А может быть, он допустит тактический просчет и проиграет какую-то долю секунды? Получит травму или погибнет?
– Ну хорошо, – наконец сказал Райм. – Приступим. – Он обвел взглядом собравшихся. – Том! Том? Где он? Только что был здесь. Том!
– В чем дело, Линкольн? – В дверях появился испуганный помощник, с тарелкой и полотенцем в руках.
– Ты станешь нашим писцом… будешь заносить наши мысли, – Райм кивнул на большую доску, – своим изящным почерком.
– Слушаюсь, повелитель.
Развернувшись, Том направился было назад на кухню.
– Нет-нет,
