двор. Дозор выскакивает из будки и прыгает от радости, встречая гостью. Пес мне до колена, рыжие пятна весело искрятся на зимнем солнце. Снимаю цепь с крючка и бегу вместе с ним в огород.
Как же здесь все преобразилось! Последний раз мы приезжали в сентябре – картошку копать. Тогда съехалась вся родня. Даже дядя Коля из-под Москвы прилетал! На поле громоздились стога картофельной ботвы: семья большая – картошку на всех растили. Сразу и тыкву собрали. Тыковки в этот год уродились плотные, ярко-оранжевые, величиной с меня. На тыквах сидели, как на стульях, во время перекуров. За работой съели мешок арбузов под постоянный гогот и песни.
Сейчас поле ровное и пустое. Оно не помнит летнего зноя и осенней слякоти. Оно теперь замужем за снегом.
– Столько снега? И все мне? – говорю сама себе. С трудом держась на ногах, направляю собаку. Пес рад прогулке. Сугробы скрывают его с головой. С разбегу влетаем в снежное царство.
– Приве-ет! – слышу знакомый голос. Это Юрка с соседней улицы. Шапка-ушанка медвежьего цвета, фуфайка и ватные дворовые штаны. Видимо, управлялся. У них много скотины, даже лошадь есть. Бабушка говорит: «зажиточные». Юра перемахивает через хлипкий, заваленный набок забор и продвигается ко мне. Наши участки подпирают друг друга спинками. Юрке двенадцать лет. Он старше меня на три года. Очень взрослый. Его все знают. Он деревенский.
– Ты что, приехала? Когда?
Завязывается беседа, но ненадолго. Столько хлопот на снежном фронте!
– Давай будем играть во взятие Бастилии?
– Давай! – поддерживаю идею. Бастилия – очень красивое слово. Это явно где-то в Португалии. Рядом с Уэльсом. Тоже загадочно звучит.
– Только чур, крепость сначала вместе строим?!
Согласно киваю. Начинается возня. Дозор крутится рядом, катается в снегу. Его привязали тут же к общему штакетнику. Рукавицы промокли: снег жжется и царапает запястья. Шарф похож на гроздь белого винограда: комочки снега и льда цепко держатся за пушистую пряжу.
Все огороды превратились в одну белоснежную постель, накрылись одеялом из лебединого пуха. Ни души. Ни звука. Где-то в начале улицы мелькает черное пятно. Кошка! Дозор бросается со всех ног, вырвав гнилую палку из хлипкого забора. Цепь тащится за ним.
– Дозор! – кричу я. Мне страшно. Я боюсь потерять пса.
– Дозор! – басит Юрка и бросается следом.
Дозор не слышит. Он мчится со всех ног. Только уши мелькают над сугробами. Внезапно пес подпрыгивает, взвизгивает и заваливается в снег. Я никогда не слышала такого звука. Ему больно! Я не могу пошевелиться. Страх сковал меня изнутри, теряю ощущение реальности. Как во сне, сражаясь с непослушным телом, заставляю себя пошевелиться. Бросаюсь следом. Снег не пускает, тянет за ноги, набивается в валенки. Плачу. Что же там случилось?
Доползаю до собаки. Юрка расчистил снег возле пса, сидит над собакой, осматривает переднюю лапу.
– Капкан, – небесно-голубые глаза тревожно смотрят на меня.
Дозор
