одной, другой рукоюПобарабанил по пузреню,
И не прильнув никак к стесненью,
Просящее сунул мне ручонку,
«Позолотил» её чтоб звонко.
Замялся я… Хоть бы полушка!
А мать его, как злая клушка,
Вмиг на меня и наскочила,
Мол, не платить за труд не мило!
Я вспыхнул краскою, как спичка…
Примчал домой, принёс яичко,
И хоть она взяла поспешно,
Ругалась долго, громко, грешно,
Собак в округе взбудоража…
Людей такого в жизни ража
Потом встречал довольно много,
Нахальна их в пути дорога,
Во всё влезая беспардонно,
Дела свершая незаконно.
Потом ушёл цыганский улей,
И с облегченьем все вздохнули…
Опять все зажили свободно,
Тому и рады всенародно,
Дворов покинули враз клети
Скотина, птица, знамо, дети,
Не проникали в огороды
Цыгане – воры, сумасброды,
И всё гуляло, как обычно,
Вольготно, тихо и привычно…
Опять велосипед!
И я, как все, не исключенье,
Моё взыграло вновь стремленье
Освоить прыть велосипеда,
Была над ним чтоб враз победа!
К тому ж свалился повод веский
Поехать вдаль, когда соседский
Мне предложил то сделать мальчик;
И к дяде Пете, будто мячик,
Я поскакал, горя желаньем
Велосипеда оседланьем
Заняться тотчас же и трезво,
Чтоб съездить с мальчиком вдаль резво!
А ездил он отменно, смело.
Не просто так, а было дело —
За хмелем съездить вдаль с мешками,
Его доставить чтобы маме,
А из него она закваску
Уж сотворила б. Будто сказку,
Воспринял эту я возможность
Поехать с ним. Про осторожность
И позабыл. Зато, сумевши,
Ну не совсем чтобы, как леший,
Езду освоить рамы сбоку,
Вон сквозь неё просунув ногу,
Я взгромоздился на педали,
Поехал, стоя, криво в дали…
А было хмеля там обилье
И над деревьями засилье:
Обвил до самой их макушки
И изнывал уже от сушки…
Вот где раздолье мальчуганам!
И враз, подобно обезьянам,
Мы на деревья лезли эти
И хмеля сбрасывали плети,
А их в мешки уже совали.
А те – на раму. На педали
Лишь встали только на дороге,
И затрудились тяжко ноги…
Сдержать как трудно равновесье,
Мешков швыряла тяжесть бесья
Велосипед во все сторонки,
Его я с хиленькой силёнки
Уж чуть держал, чтоб не свалиться,
Не ушиби меня, землица!
И на дороге это было,
По ней хоть ехать и не мило,
Но кое‒как я всё же ехал,
Не тарахтевши и без смеха.
Но вдруг
