не столько живой персонаж, сколько знак, символ человеческой слабости, ограниченности, неспособности защитить самого себя. В фильме А. Латтуада герой представлен иным. Он так же беден. Но при этом он совсем не утруждает себя служебными обязанностями. Он безалаберный человек и нерадивый работник. А для героев русских версий, как уже отмечалось, смысл жизни заключался в службе.
Герои русских лент предстают забитыми и безответными. Итальянский Башмачкин имеет смелость наблюдать и оценивать других. И выносить пусть молчаливые, но весьма ироничные оценки. Он имеет собственное мнение. Он жизнелюбив вопреки всему. Возможно, это замечательная особенность итальянской натуры.
При этом и сама стилистика итальянского фильма полна не столько трагических, сколько трагикомических или фарсовых ситуаций. К примеру, секретарь в фильме Латтуада все время перебирает карточки, ручки, листочки. А наш персонаж держит в руках изрядно помятый пустой лист бумаги. Расчесывается он гребенкой с поломанными зубьями. И неслучайно, что умерший герой, которого только что увезли на катафалке, вновь стоит и машет шляпой. Итальянский взгляд на жизненные трудности оказывается не легче, но лиричнее и светлее.
Человеческое, только человеческое
Лариса Ельчанинофф (Москва, Россия)
«У святого Михаила был петух» – Толстой по Тавиани
Витторио и Паоло Тавиани в своих интервью неоднократно говорили о том, что любимым писателем во всей мировой литературе для них является Лев Толстой. На фестивале молодого европейского кино в Вологде летом 2011 года Паоло Тавиани вспоминал, с какой страстью братья в юности читали произведения Толстого, смело «перекраивая» их в своих обсуждениях. На своем мастер-классе, проведенном в рамках этого фестиваля, он также заметил, что итальянцам русская литература близка – ближе, чем любая другая европейская литература, даже французская. Ту же мысль режиссеры озвучили почти десятилетием ранее, в 1993 году, в беседе с Жаном Жили, размышляя о своих экранизациях Толстого: «…» для нас, итальянцев, для нас, тосканцев, и для нас двоих в особенности, сыграл роль тот факт, что мы чувствуем (себя ближе к русской цивилизации, к русской жизни, чем к любой другой европейской стране. «…» Как там, так и здесь (в Италии), вся наша цивилизация рождается из связи с землей. «…» эта деревня, крестьяне «…» Достоевский, по-нашему мнению, работает с теневой стороной человека, Толстой же наоборот выталкивает его на солнце. А так как для кино необходим свет, нам было проще иметь дело с Толстым»[27].
К моменту этой беседы у итальянских кинорежиссеров было уже две экранизации произведений Льва Толстого – «Петух святого Михаила» (1971) и «И свет во тьме светит» (1989). Первая перенесла на экран позднюю повесть Льва Николаевича «Божеское и человеческое», вторая – «Отца Сергия». Позднее, в 2001 году, братья Тавиани обратятся к толстовскому роману «Воскресенье», и представленный ими в конкурсе Московского международного кинофестиваля одноименный фильм получит «Золотого Георгия»
