оставь сачок здесь, потом я его заберу вместе с канистрами. Обопрись на меня.
Эрих взвалил на себя автомат напарника и подставил свое плечо. Они поднялись. Вилли еле стоял, колени у него дрожали.
– Нет, я не могу. – Он снова опустился на землю.
– Послушай, – Эрих вытер выступивший на лбу пот. – Нам нельзя оставаться здесь. Возможно, русские лазутчики у наших траншей. Надо уходить. Соберись с силами. Уже недалеко. – Эрих подхватил его за талию, и так, ковыляя, они прошли еще метров пятьдесят. – Давай побыстрее, Вилли, – старался подбодрить он товарища, – пока нам не всадили еще в задницу!
Эрих посмотрел на часы – они отсутствовали два часа. За это время в роте наверняка подняли тревогу. Там слышали перестрелку. Надо торопиться. Иначе неприятностей не оберешься.
Всю оставшуюся дорогу Вилли продолжал стонать и ныть.
– Не волнуйся, теперь тебя отведут в санчасть, – успокаивал его Эрих, когда они остановились у первого поста. – Там полечишься. Может быть, отпуск дадут. Все-таки был на передовой, выполнял ответственное задание, пострадал от русской пули.
– Какая русская пуля, – сквозь зубы процедил Вилли. – Чего мелешь! Это же был наш автомат, машиненпистоле МП-38, ты не узнал его, что ли?
– Откуда он у русских? – недоуменно произнес Эрих.
– Откуда? Оттуда! Мы наткнулись на русских разведчиков, а наш патруль выпустил по ним очередь, за ней вторую. И мне досталось. Ладно, меня это уже мало волнует. Хоть бы после лечения не отправили на передовую.
В блиндаже, куда они ввалились, встретили их встревоженно. Кто в кого стрелял? Русские появились? Ранение Вилли, его стоны взвинтили обстановку. Слава богу, рана оказалась неглубокой. Прибежавший санитар поменял повязку, забрал его с собой.
Оставшийся за фельдфебеля старший ефрейтор Вендт не без ехидства заметил, что герр фон Ридель, конечно, хороший артист. А вот добыть для камрадов воды не способен. Через два дня день рождения фюрера, забыл? Вода в большом баке кончилась, привезти ее из расположения батальона обещали на следующий день, рыбные запасы подошли к концу. Опять ужин всухомятку, без всяких добавок? Ему поддакнул Руммель.
Эрих вспылил, чуть не сцепился с обоими. Все были какие-то нервные, напряженные.
Наверху беспорядочная стрельба продолжалась. К пулеметным очередям прибавились артиллерийские удары, завыли мины. С потолка блиндажа посыпался песок. И чем теперь закончится эта стрельба, мало кто знал.
Фельдфебель пришел после полудня. Он был мрачный, как туча. Его вызвали на передовую. Эрих вскочил, чтобы доложить, но тот только махнул рукой.
– Знаю, знаю, все уже сказали, – произнес он и сел за стол. – Воды не принесли, карасей не поймали, канистры потеряли, Вилли ранили. – Он забарабанил пальцами по столу.
«Сейчас начнется», – понял Эрих. Он стиснул кулаки, ждал, не садился. Так и произошло. Фельдфебель не был бы фельдфебелем, если бы не высказал ему свое неудовольствие.
– Там
