Зачинатели – орден Некромантов. С тех пор на границах стало неспокойно и всё идёт к большой войне. С каждым годом копятся взаимные счёты.
Отец возглавил длинный стол в основном зале. Слуги успели расставить парящие блюда, разлить в кубки и кружки напитки, и мы приступили к трапезе. Ем без аппетита, находясь в мыслях о случившемся. Русский стиль боя мне и вправду легче даётся. Пусть, я толком ничего не знаю о нём, а слабенький элементаль – единственное, что сумел освоить, но это проще, чем вызов тотема и слияние с ним.
По рассказам бывавших в Гардарике, в самих Москве и Петербурге, русские бойцы даже в чине Сержанта могут многое, а уж Полковники или Генералы – это вообще дикое зрелище. Отличительной стороной стихийной магии является внешняя эффектность, а техника управления эфиром русских возводит эту сторону до небес.
– Ох-хох! – разразился смехом дядя Хротгейр. – Задал ты сегодня Биркиру!
– Ингви – сильный воин, – спокойно отозвался брат. Мы пересеклись взглядами, нахмурившись, отвечаю:
– Биркир – силён, как Ётун!
Моя вторая мама – ещё одна жена отца Сольгерд, широко улыбнулась, показав ровные ряды здоровых и крепких зубов. Она с Исландии и такая похвала её сыну очень приятна.
– У меня отличные дети! – пророкотал отец и поднялся, выпить мёда. Мелкие братья и сёстры не дотянулись, а мы крепко стукнулись кубками и кружками.
– И отличные жёны – всё не могу выбрать, какая лучше! – пуще прежнего рокочет отец, сыто хохоча.
Улыбка сама собой выходит наружу. Наш пир продолжается значительно веселей.
– А я не выбираю! – хохочет Хротгейр. – Сплю с обеими.
Мама Елизавета усмехнулась.
– В твоих землях сам Имир стучит зубами от холода. Когда я гостила, то слышала эти страшные звуки, – картинно вздрогнула она. – Тебе пора найти ещё одну снежноголовую дочь Фриг, чтобы точно не замёрзнуть.
– О Великий Отец! – воскликнул дядя. – Кто поселил дух скальда в златокудрую деву битв?! Брат! Сразись со мной за её сердце!
Отец потемнел лицом и привстал из-за стола. Дядя распрямился, показывая сколь щедро одарила его земля Туле – похож на тролля.
– Остыньте, о достойнейшие из Свеев, остыньте, – встала мама, – я буду молвить.
Мужчины сбросили пелену гнева и с почтением воззрились на неё.
– Если погибнешь ты, Хротгейр, то Нагльфар поплывёт по алым волнам, столь сильна будет рана обители любви. Ежели муж мой отправиться в Вальхаллу, то упадут с небес два белоснежных камня и заалеет пена матери штормов у обрыва.
– Один! – поражённо воскликнул Хротгейр. – Забери у меня дар слуха, не то я сойду с ума. Давайте скорей выпьем мёда, пусть хмель остудит меня!
И мы снова сдвинули ёмкости с питьём. Трапеза продолжилась в том же настрое.
В
