робкий пес, ползет трусливым гадом.Она, ягненок раненый, дрожит.
Он сам себя презрением казнит,
Она ногтями тело рвет с ним рядом.
Он, весь в поту от ужаса, бежит,
Минувшее блаженство проклиная.
Она горит, терзается, рыдая.
Так он уполз, раскаяньем придавлен.
Она одна. Позор – ее тюрьма.
Он ждет зари, угрюм и обесславлен.
Она взывает к небу, чтобы тьма
Не покидала мира. «Ночь нема,
А свет дневной все скажет, все ответит
И мой позор в глазах открытых встретит».
И кажется, что всем позор тот ясен,
Как ясен им, и оттого глаза
Хотят, чтоб мрак был вечен и ужасен,
Чтоб страшный грех таился, как гроза,
Иначе все, все выдаст днем слеза.
Как влага сталь ест ржавчиной упорной,
Она в лице оставит след позорный.
Она клянет покой, отдохновенье,
Да поразит ей очи слепота!
И слышит сердца страшное биенье,
Велит ему оставить грудь. Пусть та,
Которая душой своей чиста,
Возьмет его. Так ужас ночи тайной
Она клянет с тоской необычайной:
«О, ночь, убийца мира! Образ ада!
Позора свиток! Скопище стыда!
Подмостки, где злодейство и вражда!
Ночь – хаоса зловещего ограда!
Притон бесславья! Мерзости орда!
Закутанная сводня! Вор! Измена!
Пещера смерти! Похоти арена!
Ночь гнусная, пропитанная ядом,
Ты это мне бесславье принесла.
Останови времен теченье взглядом,
И пусть затмит таинственная мгла
Восход зари, когда она светла.
А встанет солнце – лик его могучий
Спеши покрыть отравленною тучей;
Наполни утро смрадным испареньем.
Скорей, чем солнце на полдень взойдет,
Ты зарази весь воздух их гниеньем
И омрачи сияющий восход.
Пускай навеки солнце пропадет
В их душных складках, мутных и свинцовых,
И все потонет в сумерках суровых!
Когда б Тарквиний был не сыном ночи,
А ей самой, он вечной темнотой
Затмил бы блеск серебряный и очи
Закрыл ее служанкам над землей.
Сокрылся б звезд горящий в небе рой,
И я б нашла наперсниц в вечной ночи.
Далекий путь с подругами короче.
Но кто со мной разделит стыд безмерный,
Заломит руки с никнущим челом,
Бесславие покроет дружбой верной?
Я исхожу серебряным дождем
Соленых слез, пролитых здесь тайком.
Мешая слезы, речи и стенанья —
Свидетелей безмерного страданья.
О ночь, горнило бешеного дыма,
Сокрой мой лик от глаз пытливых дня!
Здесь, под твоим покровом я, стеня,
Лежу, позором смята нестерпимо.
Не оставляй же тьмой своей меня,
Чтоб этот грех, свершенный в тьме унылой,
Был поглощен, как черною могилой!
Не дай мне стать для дня предметом сплетен.
В
