часового, считая его крайним в случившемся. – Нашто тебе в руки ружжо дадено?
– Дык я ж что… – тряс губами Мишка Лавренов, переживая конфуз. – Я хотел, да ружье не мое. Я же из него ни разу не стрелял. А у Самойлова на нарах… А в фузее свинца нет.
Мужики медленно потянулись к костру: пора обедать! Война войной, а обед по распорядку.
Иван Панов с Тишкой Косолаповым расспрашивали о случившемся. До колоды, где они работали, больше трехсот метров. Они слышали лай собак, крики, но прибежали позже и не видели всего, что произошло на поляне у домов. Раскрасневшаяся Лушка, выпучив глаза, споро размахивая руками, торопилась рассказать им, как все было:
– …а он из лесу! Как колода! Здоровый! И на меня! А я его… поварешкой!
Иван плохо слушает ее, смотрит на Наталью. Девушка ответно смотрит ему в глаза, понимая, что он переживал за нее. Недолгое приветствие длилось несколько секунд. Оба поняли, как они дороги друг другу. Подруга видела, что возлюбленный больше не сердится. Парень тяжело вздыхает: хорошо, что все так обошлось.
Наташу вдруг как бичом подбили: вспомнила! Несколько решительных шагов, и она потянула его за рукав:
– Ваня! Ваня! Там, на скале, чужой человек!
Белогрудый медвежонок
Тихие, черные ночи были холодны и пусты. Страх одиночества пугал медвежонка оскалом неизведанного. Первый раз за всю свою непродолжительную жизнь белогрудый остался без матери и сестры один. Страшная трагедия черной пустотой неизбежности перечеркнула благодатное постоянство прошлого. Ласковый мир вчерашнего дня раскололся старой, сгнившей от времени лесиной на ветру. Коварство дикого мира ощерилось острыми клыками росомахи. Опасность бытия принесла обитателю строгие законы тайги: или ты, или тебя.
За все время, что молодой отпрыск находился рядом с матерью, он не думал о собственной защите. Старая медведица могла постоять за своих детей в любое мгновение. Добрая мать была строгой хозяйкой своей территории, на которой не было врагов. Ее непревзойденная сила и мощь ограждали родных от любой неожиданной опасности. Жизнь под боком такой защитницы казалась добрым, легким облачком. Воля, покровительство, изобилие пищи несли зверям покой. Маленький сын не думал о будущем, не хотел знать, что будет дальше. Каждый день жизни походил на прошедший. Казалось, что детскому счастью не будет конца.
И вдруг все изменилось. Страшная трагедия, смерть матери и сестры расколола жизнь белогрудого надвое: до и после. Радужное утро превратилось в зябкую осень. Холод одиночества принес страх и неизвестность. Над медвежонком нависла угроза смерти. Теперь у него не было защиты, любви и покровительства. Коварный враг – жестокость в единении с природой – оскалом свирепого зверя задышал ему в затылок.
В первые часы после смерти матери и сестры детеныш был объят ужасом. Люди, собаки, выстрелы, бегство повергли звереныша
