занимался. Никогда не ревновала. Потому после интрижек с другими девицами Смирнов всегда возвращался к ней.
Измотанный капризами сокурсниц, постель с которыми следовало заслужить подношениями (тюбик перламутровой итальянской помады, польские духи «Быть может…», французская тушь «Луи Филипп», толстая шариковая ручка со множеством разноцветных стержней, сине-зеленые глазки теней или блеск для губ фирмы «Поллена»), с необремененной комплексами Катей он просто отдыхал. Не столько душой, сколько телом. К сексу девушка по-пионерски была «всегда готова». Причем, там, где прозвучала заявка – на природе, в лифте, на крыше, в телефонной будке…
Доступность и безотказность Кати, отсутствие у нее женской гордости и чувства собственного достоинства не позволяли Денису рассматривать ее кандидатуру в качестве будущей супруги. Но с ролью девушки по вызову она справлялась, как нельзя лучше. К тому же, на нее не нужно было тратиться. Катя сама оплачивала культурную и гастрономическую программы, что для Смирнова в его финансовой ситуации было немаловажно.
Летом Денис с однокашниками проходил практику на местном авиазаводе. Серьезных поручений им не давали. Ребята слонялись по цехам в роли «старших куда пошлют». Посылали, как правило, «на три веселых буквы». И, спросив для проформы: «Вам помочь или не мешать?», студенты неслись в дальний ангар. Прятались за растяжкой с лозунгом: «План – закон! Выполнение – долг! Перевыполнение – честь! Качество – совесть!» и пили там разведенный спирт с механиком дядей Кондратом.
Именно от него под большим секретом Дэн узнал о подпольном бизнесе, который без пяти минут пенсионер развернул перед уходом на заслуженный отдых. Кондрат потихоньку таскал с завода жидкость с радиоактивными добавками. Выносил ее в герметичном термосе. Дома разводил, разливал в литровые пластиковые бутылки и продавал дачникам. Прозрачная, не отличимая от воды жидкость, обладала убийственным для колорадских жуков свойством. Как только огород окропляли этой дрянью, вся нечисть тут же эмигрировала на соседние участки, и хозяева последних вынуждены были идти на поклон к Кондрату: «Спаси, кормилец, картоха пропадает!».
К дому механика-алкаша народная тропа не зарастала, так как почти все дачники выращивали на своем «дураковом поле» овощи на продажу. Ни Кондрата, ни потребителей его зелья не смущал факт реализации продуктов, загрязненных радиацией. Никто из них не считал свои действия преступлением. Главное – прибыль.
Подпольный бизнес помог Кондрату накопить на автомобиль, но приобрести «железного коня» он не успел – помер от злоупотребления техническим спиртом.
Денис долго колебался: подхватить упавшее из рук алкаша знамя или воздержаться? Жадность победила. В конце концов, практика скоро закончится, и повторно подобный шанс вряд ли уже представится. Парень прикинул, что за оставшееся время он успеет наносить этой гадости не только на джинсы и дубленку себе, но и на импортные сапоги матери. На следующий день Смирнов явился на практику с бутербродами и маленьким пол-литровым термосом с чаем. В конце смены появлялся
