быть как все, – искренне сказал я.
– Правда?
– Правда.
Она обрадовалась:
– Я сбегаю, переоденусь. Я тут недалеко живу. А то словно это и не я…
– Не надо, – остановил ее я. – В следующий раз.
– А будет следующий раз?
– Вы хотите этого?
– Да. А вы?
Я кивнул.
Последние фразы мы произнесли шепотом, остановившись. Рядом никого не было. Только какой-то мужчина в блестящем, будто металлическом костюме читал новости на стене, время от времени нажимая кнопку, чтобы сменить кассету.
Я сказал нарочито весело:
– Так куда же мы направимся? В концертном зале сегодня гала-представление. Билетов не достать, все равно что к вам на Спектакль, но, используя свое положение инспектора…
Грохот барабана заставил нас оглянуться. В улицу втягивалась длинная колонна. Шли ровными рядами – по десять человек. Плечом к плечу. Все в черных галифе, в зеленых рубашках с закатанными рукавами. Единым махом вбивались в мостовую сотни увесистых сапог: трум!.. трум!..
По бокам колонны не в ногу шагали равнодушные полицейские.
– «Саламандры», – без выражения сказала Анна. – Фашисты.
– Фашистская партия у нас запрещена, – возразил я.
– Разве дело в названии? – Она процитировала. – «Призовем молодых, призовем жестоких, призовем тех, чья вера – нация, чей долг – нация, чья совесть – нация». Как там у вас в Столице с верностью нации?
– У нас потише. Все-таки Столица.
Перед колонной несли склоненное знамя – тяжелое, с золотыми кистями. На черном бархате травяным соком зеленела громадная буква «С». Из нее вырывалось пламя.
Эту букву я уже видел. Она стояла под запиской, которую я нашел в своей разгромленной квартире. Так. Значит, мной занимаются «саламандры». Или некто похуже. Допустим, сенатор Голх. Тот самый сенатор, по чьему поручению я якобы произвожу инспекцию.
Я почувствовал себя неуютно.
– Если «саламандры» кого-нибудь убивают, то полиция никогда не находит преступников, – сказала Анна.
– Вот как? – Я знал это не хуже ее.
– Вы же не инспектор, Павел.
– А кто?
Она пожала плечами:
– Не знаю.
Трум!.. Трум!.. – отбивали свой жесткий ритм сапоги. Невидимые палочки поддерживали его на барабане. Молодые, каменные лица смотрели вперед. Только вперед. Трум!.. Трум!.. Сегодня нам принадлежит эта страна, а завтра весь мир!
– А вы знаете, что Краб – «саламандра»? – взглянула на меня Анна. – Он у них даже какой-то начальник. И Элга им очень интересуется. Бегает на собрания. Истеричка. Напрасно я устроила ее к нам в Дом.
– Вы не любите Элгу? – спросил я.
– Это моя сестра, – сказала Анна.
Темнело. Зажглись голубые панели на домах. В кромке тротуара проступила
