повернулся к нему всем телом:
– Военная контрразведка?
– Да.
– Мне кажется, дорогой Симеон, будто вы жалеете, что связались с нами.
– Вы не знаете, что такое второй отдел, – нахмурился Симеон. Бросил фотографию. Предупредил: – На меня больше не рассчитывайте.
– Только не надо драматизировать ситуацию, – сказал Август. Симеон ушел в размышления, прикрыв глаза.
– И еще новость. – Я рассказал о своих ощущениях во время Спектакля и подробно изложил историю «Нищих братьев», проведя обнаруженную мной аналогию.
– Волновой генератор? – с сомнением произнес Август.
– Здесь, пожалуй, что-то есть, – задумчиво сказал Боннар. – Я не знаком с материалами по «Нищим братьям» и не сталкивался с направленной передачей эмоций. Но то, что вы рассказали, напомнило мне об ощущениях, которые я испытал в Спектакле. Сначала – неприятие происходящего вокруг, а потом вдруг полное приятие всего этого, сопереживание. Находишься будто в центре событий. Эмоциональный фон – легкость, веселье, вседозволенность.
– Ваше мнение, доктор? – обратился к человеку с мертвыми глазами Август. Представил. – Доктор Або, нейрофизиолог, специалист по блок-записям, занимается медицинской стороной фантомов…
Тот кивнул.
– Доктор, есть ли какие-нибудь медицинские средства, чтобы отличить обычного человека от фантома? – перебил я.
– Пока нет. – Доктор сплел бледные пальцы. – Мы сейчас работаем над этой проблемой.
– А нельзя ли подобрать спектр – волновой, фармацевтический, который бы выключал или стирал программу?
– Не отвлекайся, Павел, – остановил меня Август. – Если медицина даст результаты, ты узнаешь об этом немедленно. Мы слушаем вас, доктор.
– Я не думаю, что в Спектакле существует передача эмоций, по крайней мере в том виде, как ее изложил ваш коллега. Волновой генератор – установка чрезвычайно сложная и дорогая, собрать ее частным образом без молекулярных микросхем, без биодатчиков, которые выращиваются только индивидуально, по заданным параметрам и требуют громадного количества времени, невозможно. Скорее всего, указанный эмоциональный фон был создан атмосферой Спектакля. Зрительные образы чувственны сами по себе и, апеллируя к уже существующему эмоциональному резерву, вызывают соответствующее переживание.
Доктор говорил округлыми фразами, внушительно; видно, поднаторел на конференциях. Я понял, что убедить его не удастся.
– Что касается «Нищих братьев», то я знаком с материалами. Они имели самый примитивный передатчик и транслировали очень узкую часть экстатического спектра, примерно одну сотую, правда, при большой интенсивности. Если бы что-нибудь подобное имело место в Спектакле, то вы просто не смогли бы участвовать в нем – лежали бы в состоянии острой эйфории, – доктор расплел руки, положил их на острые колени. Замер.
– Ладно. Работаем дальше. – Август по-прежнему был собран. – Боннар, ставьте вашу ленту.
– Я не согласен, – сказал я.
Август поморщился.
– Да,
