смерть в бараках,обжигала на делянках дуновеньем ледяным.
Тусклый свет зари бескровной,
путь по лявлинскому тракту…
Проржавевшие осколки
в теле преданной страны.
Время раны пеленает…
Повезло здесь тётке выжить
(да ведь жило пол России горевой её судьбой):
здесь оставила родная
мужа, маленьких детишек…
Боль, что в сердце невместима,
унесла она с собой.
Долетит, встревожит душу
горя давнего отвестье,
обожжёт виною горькой,
чувством кровного родства…
Ведь и здесь, за Чёрным Яром,
на дорожном перекрестье —
наша горькая, родная и жестокая земля!
У креста берёзка стынет,
на ветру теряя листья,
чёрный ветер здесь неистов…
душу выстудил до дна…
Ускользающие тени…
голоса родных и близких…
В бесконечно длинном списке
не найду их имена.
«Мама достанет из русской печи каравашек…»
Мама достанет из русской печи каравашек
С корочкой хрусткой, нарежет большими ломтями…
«Как это – брать, что уже изначально – не ваше?!
Я не научена… так вот… расталкивать грубо… локтями!» —
Вспомнит она разорённую мельницу деда
(Тот был в тридцатые годы ещё раскулачен).
Вспомнит отца: «Знать, немало он лиха отведал,
Рано из жизни ушёл – оттого, не иначе!»
Бабушка выйдет – с трудом, опираясь на палку
(Ноги больные скрутило опять ревматизмом),
Скажет: «Да что там богатство, здоровья вот жалко!
Ладно, хоть внучка послушной растёт, не капризной!»
Шьёт мне пальтишко – коричневой, скучной расцветки:
«Было б тепло, хоть не шибко баское, наверно;
К празднику надо бы, только боюсь, не поспеть мне…
Ну, да на каждо хотенье – должно быть терпенье!»
Я же мечтаю ещё раз попробовать мёда,
Яблоко спрятать (чтоб запах вдыхать) – под подушку…
А леденцы, как всегда, растяну на полгода.
Чай с ними – роскошь… но сладка вода из кадушки!
Мама разрежет сейчас на куски каравашек,
Скажет: " Снеси хоть немного соседушке Анне…
Это не грех, что душа твоя – нарастопашку…»
Скажет: " Того, чем поделишься, меньше не станет!»
О хлебе
Помню, бабушка за едою
Говорила нам: «Хлеб – святое!»
«Хлеба больше кусайте! – просила, —
А иначе не будет силы».
И сама она хлебные крошки
Аккуратно сметала в ладошку.
В рот отправив, бывало, скажет:
«Хлеб выбрасывать – грех, Бог накажет!»
Мама сказывала, бывало,
Как в войну она голодала.
В школе как-то упала в обморок:
Хлебный запах окутал облаком.
А несла, завернув в платочек,
Пайку – маленький ломоточек.
Каждый
