style="font-size:15px;"> Отдыхаю на работе
Михаил Григорьевич был уже в преклонных годах. Присылают ему на выучку группу слушателей высшей партийной школы.
Мужики – кровь с молоком. Пожалели Лобытова: такое хозяйство вести – не башкой трясти.
– А чего мне уставать? – отвечал спокойно Лобытов. – Я на работе отдыхаю. Приду, посижу – и домой. У меня специалисты работают. А я так, руковожу…
На выходные стал собираться на охоту. Стажировщики приступились: возьми да возьми. Потом и сами были не рады, так загонял их старик по лесу, что еле ноги приволокли.
– Ничего, – говорит, – на работе отдохнете. Главное там процесс запустить, а потом все само собой пойдет.
Два Лобытова
По закону дважды Героям Социалистического Труда на родине устанавливали бюст.
Вылепили и Михаила Григорьевича, отлили в бронзе, водрузили на гранитный постамент у колхозной конторы.
Не любо было такое соседство председателю. Выглянет в окно:
– И чего этого идола тут взгромоздили! Эстолько денег вбухано.
Деньги, хоть и не колхозные тратились, а все равно жалко.
Немного погодя снова выглянет:
– Опять вороны мне все голову обляпали!
На своих дрожжах
Вечер в овчарне
Директор совхоза «Вохтога» Валентин Владимирович Зажигин был человеком в области известным, орденоносным, совхоз его числился в десятке лучших.
В. В. Зажигин. Он и в мирной жизни оставался танкистом.
Как-то во времена всеобщей борьбы с алкоголем пригласил он меня с товарищами отужинать в совхозной овчарне. Чтобы любопытных глаз меньше было.
Рядом с овчарней стояла неказистая, просевшая венцами избушка водогрейка. В избушке была маленькая комнатка с отклеившимися обоями, лавками вдоль стен и большим деревянным столом.
Вышел сторож овчарни, поставил на стол огромное блюдо с дымящейся похлебкой и резанный большими ломтями хлеб.
– Жили-были рыбак да птичница, – сказал скороговоркой Зажигин.– У них, что ни день, то яичница. Уха и та из петуха.
Он распахнул пузатый портфель, извлек из него большой кусок окорока, водку, шампанское.
Делал он все стремительно. Тут же в одной его руке оказалась бутылка водки, в другой- шампанское.
Из обеих принялся наполнять стаканы. В народе такой ерш называется «белым медведем».
– Вы уж меня простите. Я чистую водку не пью, я по-стариковски, разбавляю шампанским.
Едва я успел убрать свой стакан, а товарищи не успели, и скоро поплатились. «Стариковский» напиток запросто мог свалить быка. Но не Зажигина.
Что это была за колоритнейшая фигура! В ту пору Валентину Владимировичу было под семьдесят. На вид, что дуб развесистый, кряжист, жилист, но быстр, поворотлив. Глаза
