на месяц и пару созвездий,
Батистом обитую мини-виллу,
И́з ДСП для скелета поместье.
А в это же время столицу схватила попойка:
Драли́сь мужики за столами и жрали кутью,
Кафе разбомбили, вокруг танцевали польку,
А дамы всё мыли скелет моему житью.
…И этой же ночью я смело пошёл домой,
В небытие, во тьму или нехватку люменов.
И этой же ночью швея олимпийских мойр
Разорвала канат, меня вязавший с лютнями.
Потом дали мне по-над виллой стелу
С видом на самое жуткое фото,
Затем поработал и резчик стеком,
Сделал заборчик ручной работы.
А в это же время столицу схватило веселье:
Родня подралась за пожитки и сотню грошей,
А умные люди посеяли памяти семя,
Равняли меня с Маяковским, Натальей О'Шей!
…Вот этой-то ночью я плюнул на всё и сгинул,
Как будто меня и не было этот век.
А вслед мне звучало извечным летовским
гимном:
«Когда я умер, не было никого,
кто бы это опроверг».
Отцифруйте меня за плинтусом,
Не знакомые миру твари,
Заразите незваным вирусом,
Удавите в пустом амбаре,
Уморите меня бессонницей,
Как сейчас – без добра и цели,
Города-то не сразу строятся,
Только рушатся две недели.
Уроните же на пол темечком,
Как младенца, похмельем схвачены!
Вот лихое настало времечко!
У меня все сполна заплачено
За прошедшее, и грядущее,
И за то, что сейчас сбывается.
За святыми придут поющие —
Там сокрыта их чудо-палица.
Отцифруйте меня за плинтусом
В виде записей новых песен.
Я не жду от природы милости,
Я от горечи больше весел.
Я тоскую, когда нетронуто,
Я пьянею, когда больнее,
Мое тело собой исколото,
И в порезах мои колени.
Как в узорах из шелка алого,
На ладонях пробьются ссадины.
Это все столько раз, без малого,
Из моих прошлых жизней крадено.
И теперь мне за это боязно,
И теперь мне об этом скаредно,
Это прошлых обличий происки
Доказали, чье мясо сварено.
Отцифруйте меня под парусом
И отправьте кататься по полю.
Поклянитесь все вместе пафосно —
И кутить на катушку полную.
Хороните меня по памяти
В удаленной отсюда папке.
Килобайту не нужен памятник.
Не вставляйте
