себе, как все – и христиане, и мусульмане, и язычники увидят священный корабль, и примут в своем сердце единого Бога – правителя всех миров и народов. Вот его дело, его путь, к которому призывает его Господь! Эти мысли встревожили Вахака, и он подумал о том, что теперь, когда болезнь отступила, негоже находиться в постели.
– Отец, а где мое одеяние? Пора мне подниматься.
– Да слаб ты еще, – старик посмотрел на него с отцовской нежностью, – вылежаться бы тебе хоть пару деньков.
– Грех без дела-то залеживаться.
Старик подошел к своему сундуку, порылся в нем и извлек оттуда рубаху из серого полотна и грубошерстные синие шаровары. Постоял, подумал и достал еще овчинную безрукавку и войлочную шапку, когда-то принадлежавшую его Сако.
– На-ка надень вот это, а те лохмотья, что на тебе были, я сжег, – сказал старик, – никуда уже не годились. Да так оно и лучше будет. Спрашивали тебя, пока ты хворал.
– Кто спрашивал? – Насторожился монах.
– Так, наверное, ваши же, монастырские. Только я им ничего не сказал.
– Спасибо тебе, старик, что не выдал меня. Нельзя мне сейчас обратно в монастырь. Когда исполню то, что должен исполнить, тогда и сам возвращусь, и повинюсь перед братьями, что ушел, не сказав ни слова. А пока и ты меня ни о чем не спрашивай. Все после узнаешь.
Вахак быстро поправлялся после болезни и уже стал понемногу выходить из жилища, а затем и совершать небольшие прогулки. Каждое утро на рассвете он спускался в долину, где воздух был легким и бодрящим. Очень часто он находил там старика, пасшего своих овец. Тогда они вдвоем садились на склоне и, размышляя каждый о чем-то своем, подолгу смотрели в ту сторону, откуда вставало солнце, окрашивая в алый цвет верхушки пробуждавшихся гор.
– Хорошо овцам, – сказал как-то старик в один из дней, когда они вот так же сидели на склоне, – их головы совершенно не забиты ни веселыми, ни печальными мыслями. Все что им надо, так это корм и ночлег. Но даже и об этом им не нужно беспокоиться, достаточно лишь довериться пастуху, который приведет их туда, где они смогут найти все необходимое. Мои овцы доверяют мне даже тогда, когда я режу одну из них, и перережь мне хоть половину своего стада, остальные – все равно будут следовать за мной.
– Да, отец, ты прав. Мы слишком много задаем ненужных вопросов вместо того, чтобы как овцы, следовать за своим Пастухом, который приведет нас туда, где будет все, что нам нужно. Слишком много времени и сил мы отдаем заботе о завтрашнем дне, хотя наверняка не уверены в том, наступит ли он для нас. А тем временем день сегодняшний остается незамеченным. Твои же овцы живут настоящим, и следующий день просто приходит и приносит все, что им необходимо.
К полудню, когда солнце поднималось высоко и палило нещадно, они перегоняли овец в долину поближе к воде, а сами укрывались от жары в зарослях барбариса. Старик доставал из котомки кусок овечьего сыра, сухую ломкую лепешку и баклагу с кислым молоком, раскладывал все это на траве и они ели. После обеда старый пастух обыкновенно
