Агнесс. – Туда никто не ходит. Тебе там не страшно?
Он удивился.
– Страшно? Я не знаю, что это такое! Агнесс, я брожу по таким закоулкам замка, о которых ты и не слыхивала! Бывает, там и скелеты попадаются. Особенно их много внизу, в замурованной темнице. Я думаю, о ней и граф не знает. В нее можно попасть только из нижнего дымохода, и идти уже по тюремным переходам. Там и пыточная камера есть. Вокруг столько замученных людей! Хочешь, покажу?! – он предложил это так, как гостеприимный хозяин показывает свои владения желанному гостю.
Агнесс с ужасом отказалась, положив кусок окорока на тарелку, так и не откусив. Аппетит пропал.
– Недаром здесь так тяжело жить. Неупокоенные души бродят по замку. Их мучения не окончились с их смертью, – ее голос дрожал от сочувствия.
– Да? Я так не думаю. – Феррун продолжал есть как ни в чем не бывало. – Привидения я видел только наверху, в графской части. Внизу их нет. Если верить тебе, то там пройти было бы невозможно из-за призраков.
Обескураженная таким выводом Агнесс замолчала. Но перед глазами все равно стояли несчастные, брошенные умирать в ужасном подземелье.
– В этом отношении граф куда добрее, – продолжал Феррун, отрезая себе еще один кусок окорока. Ему разговор о человеческих останках никакого неудобства не доставлял. – Он просто скармливал неугодных крысам. Раз – и готово!
– Как ты можешь так говорить? – возмутилась Агнесс. – Это же подло и бесчеловечно!
– Бесчеловечно? – Феррун слегка задумался. – Извини, но я не знаю, что это. Я много читал, книгохранилище у графа большое, там есть очень интересные книги, но что такое бесчеловечно, там не написано. И в разговорах я ничего такого не слышал.
– Это то, что приносит боль другим людям. Попросту – это то, что ты никогда не сделал бы себе.
– Ну, если приходится выбирать, сдохнуть от голода в темнице или быть съеденным крысами, то я бы выбрал второе, – раздумчиво заметил он. – По крайней мере, быстрее.
– У человека не должно быть такого ужасного выбора! – Агнесс вскочила и принялась метаться по комнате, не в силах унять волнение. – Он должен жить. И жить счастливо. – Уразумев, что спорит с графом, а не с сидевшим рядом мальчишкой, мальчишкой не по возрасту, а по развитию, замолчала и села обратно за стол.
Феррун никогда не знал, что это такое – жить счастливо, поэтому, пожав плечами, продолжил есть.
– Сколько тебе лет? – Агнесс порой казалось, что он совсем мальчишка, но в следующий момент он казался ей умудренным жизнью стариком.
– Не знаю.
– А родители?
– Не помню.
– Но ты где-то жил до замка?
Он призадумался.
– Понимаешь, Агнесс, я этого не помню. Мне кажется, моя жизнь началась здесь, в замке. Я даже не уверен, что откуда-то приехал. Может быть, я здесь и родился? Мне здесь все знакомо, и мне жаль замок, как родного. Мне он зловещим не кажется.
