чувствовал себя много лучше остальных, хоть и был грязнее раза в два. Но жаловаться вслух никто не решился, даже хёдин примолк.
– Итак, – учитель окинул их не особенно дружелюбным взглядом, – вы получили ясное представление о том, что такое археология. И теперь, прежде чем допускать вас до теории, я даю вам шанс ещё раз подумать и принять трезвое решение. На этом всё.
Мастер Эшши-Дан снова уткнулся в свой свиток, предоставив ученикам самим решать, когда уже прилично подняться и выйти вон.
– Ррразорррви меня Шики30! Я шшшто ему, рраб?! – взорвался Шахарро, когда уставшая компания спустилась из башни в коридор.
– Котик, ну он же пепельный эльф, ему не знаю сколько сотен лет, – умоляюще проворковала Лиснетта, обнимая хёдина за талию. – Конечно, он свинский сноб… Но ты же можешь не обращать внимания! А когда он увидит, какой ты умнющий – он будет тебя уважать. Это я тебе точно говорю! Он только вначале такой вредный. Ты же видел, он даже сказал, что ты его порадовал! Если бы посчитал тебя никчёмным – промолчал бы…
Кимриналь про себя отметила, что раз так, наверное, у неё тоже есть смутный шанс завоевать уважение мастера Эшши-Дана. Когда-нибудь… Сейчас же она в его глазах, по верному объяснению Лиснетты, совершенное ничтожество. А… Шимора его забери… пусть думает, как хочет.
Говорить что-либо совершенно не было сил, почти все они уходили на то, чтобы заставить себя переставлять ноги, и Кимри бездумно опёрлась на предложенную руку Роддвара. Тот шагал как ни в чём не бывало и даже слегка улыбался. Что ж, воину, привыкшему размахивать двуручным оружием, сегодняшние упражнения с киркой должны были показаться приятной разминкой.
Поутру Кимриналь долго пыталась вспомнить, как же они вернулись в спальни. Потом, взглянув на часы, ещё дольше соображала, почему до сих пор нет гонга, пока не вспомнила, что нынче сумэмон31, выходной. Едва попытавшись шевельнуться, Кимри от души порадовалась, что не обязательно вставать прямо сейчас – каждая мышца ныла и стонала после вчерашних раскопок: не сосчитать, сколько раз ей пришлось сесть и встать, согнуться и разогнуться.
Кимриналь ещё с полчаса нежилась в постели, слушая, как негромко переговариваются за ширмой другие ученики. Наконец, медленно села и, тихо охая, как старушка, оделась. Мысль о том, что сейчас придётся топать в столовую по лестницам и коридорам, нагоняла тоску, но проснувшееся тело требовало еды, и Кимри кое-как повела его завтракать.
Хуже всего было спускаться по лестнице. Тут-то её и встретил Роддвар.
– Кажется, приветствовать тебя «добрым утром» будет неуместно, – хмыкнул северянин.
– Молчи, – простонала Кимри. – Всё болит!
– Я так и понял, – он оглядел её робу и зачем-то спросил: – Есть у тебя штаны и рубаха? Давай, пошли, переоденься.
Кимриналь попыталась воспротивиться, но Роддвар упрямо
Ш
Сумэм
