приближается, сметая всё и всех на своём пути, в отчаянии бросилась между огнём и холодом, раскинув руки и выставив два щита.
– Прекратите! Хватит!
Хёдин, увидев перед собой Кимриналь, сразу перестал бросаться заклинаниями, но старший эльф не снял покров, и левый щит Кимри через пару секунд разбился под напором огня. Руку ощутимо ожгло от кисти до локтя. На её счастье в этот момент в столовую влетел мастер Инх Шэк и швырнул в тайсомина издали заклинанием отмены. Разъярённый свист гекконолюда заставил всех вздрогнуть:
– Ссссейчасссс же перессстать!!! Вы сссвихнулиссссь! Айралор! Шахарро! Вон из ссстоловой! В купальни! Наказаны оба! Пока всссё не отмоете и не оссстынете – чтобы я васссс не видел!
Экидинский выговор, превративший звук «р» в яростно хрипящее горловое «х», заставил старшего эльфа передёрнуться от отвращения.
– Ещё не хватало. Я тут не прислуга – мытьём заниматься! – бросил он надменно.
– Я вассс не ссспросил! – окончательно взбесился мастер Инх Шэк. – Не желаете подчинятьсся – извольте предсстать перед Сссоветом Кадая, и клянуссь, я поззабочуссь, чтобы вассс исссключили ссегодня же!!!
Айралор зло спихнул с дороги дотлевающий стул и вылетел вон, бормоча нечто нелестное о взявших волю животных. На его счастье, учитель не разобрал этих слов, обернувшись к своему провинившемуся подопечному.
Хёдин пристыженно пробормотал:
– Простите, мастер…
– Сс глассс моих! – выплюнул в ярости и досаде гекконолюд. – Вычисстить здесссь – и в купальни!
Шахарро встопорщил усы, но заткнулся и принялся поднимать стулья и расставлять столы. Роддвар молча присоединился к нему. Лиснетта так и осталась стоять поодаль, разинув рот и всё ещё держа подносы с едой для себя и Кимри.
Приведя место побоища в порядок и притащив с чьего-то стола оставленную там во время свары еду, Роддвар уселся за стол и потянул кота за рукав:
– Давай, садись. Поешь. Никуда твои купальни не денутся.
– Пссина беломорррдая, – прошипел Шахарро, трясясь от ярости, и северянин обалдело уставился на него. – Да не ты! Этот прроклятый тайсомин… Поссорить меня с наставником! Дррянь. Совсем дрррянь. Накупаетсся он у меня сегодня в помоях!
– Шахарро, не нужно. Будет только хуже, – решилась возразить Кимри. – Мастер Инх Шэк ещё больше рассердится, а этот… только порадуется.
– И шшто, я должен сстеррпеть!?
– У нас в таких случаях принято молча облить презрением. Так, чтоб сосульки с носа повисли, – усмехнулся китадин. – Уверен, у тебя прекрасно получится сделать вид, что рядом с тобой не больше, чем никчёмный обмылок.
Хёдин проворчал что-то неразборчиво и вцепился зубами в остывший кусок мяса. Быстро покончив с едой, он поднялся и поспешно ушёл отбывать наказание. Оставшиеся друзья некоторое время ели молча.
Лиснетта, подвинув
