он воин и привык защищать. Чего ты так злишься? Он же не побежал рубить твою волчицу, а послушал тебя и отошёл!
Лиснетта засопела, опустив глаза:
– А меня не было бы – пошёл бы на неё.
– Знаешь, – призналась Кимри, – и я бы пошла, если б она к нам двинулась… Попыталась бы хоть отогнать заклинаниями. Аса'ю-Мать, да я напугалась до смерти!
– Дикие вы все, – проворчала ринминка, усаживаясь в траву. – Зверь не будет нападать без причины.
– У вас в Морино, может, и не будет. А тут звери человека боятся и не любят.
– У нас… – рыжая фыркнула саркастически. – Ты что, про ринминов совсем ничего не знаешь? У нас она бы не стояла и не ждала – удрала бы, может, даже волчат побросала бы.
– Почему? – удивилась Кимриналь.
Лиснетта ответила, явно что-то язвительно цитируя:
– Потому что «охота – священное право», потому что «без охоты ринмин не считается взрослым», потому что нельзя же отказаться от тысячелетних традиций только потому, что теперь у нас есть домашний скот, который нас кормит и одевает, потому что… А!..
Лиснетта махнула рукой и смолкла. Кимри смущённо покачала головой:
– Я не знала, прости. То есть, ты…
Ринминка фыркнула:
– То есть – я, да. Отказалась от Первой Охоты и не могу считаться взрослой. Всей семье сухой костью в горле стала. Но знаешь, я рада, что меня сюда отправили. Здесь дышать легче. Здесь я просто «чуток с заскоком», – Лиснетта покрутила растопыренными пальцами возле головы, – а не враг всех традиций рода. Предложи мне кто обратиться в шиндина – я бы ни секунды не думала, с радостью рассталась бы даже с эльфийским долголетием. Вот так.
Они несколько минут просидели молча. Кимри, как водится, хотела было сказать то и это, да всё боялась неловко выразиться и ненароком обидеть вместо утешения. Но Лиснетта была слишком жизнелюбива, чтобы долго злиться или печалиться. Встряхнув рыжими космами, она вскочила и решительно направилась к северянину.
– Роддвар, слушай, извини. Я опять забыла, что другие думают не так, как мне хочется…
Он сел и по обыкновению флегматично пожал плечами:
– Бывает.
Лиснетта плюхнулась рядом и просительно заглянула ему в лицо:
– Ты ведь не обижаешься больше, нет? Ну, скажи!
Роддвар, неловко отводя глаза, поднялся, буркнул:
– И не начинал.
Рыжая радостно пискнула и опять напрыгнула ему на плечо, дрыгая ногами:
– Ты прелесть-прелесть-прелесть!
– Пошли траву собирать, – тихонько стряхнул её китадин и огляделся. – Что из
этого асакао39?
Лиснетта фыркнула:
– Из этого – ничего. Асакао – вьюн! И скорее всего, ещё не зацвёл, но вам же всё равно корни надо.
– Не смыслю я в местных
Асак
