тёмное-тёмное небо, всё в колючих звёздах. И от края до края – вьются цветные ленты. Зелёные, синие, лиловые, красные, жёлтые. Медленно так, как вода в тихой реке. Вьются, кружатся, свиваются в кольца. И каждая лента сложена из миллионов стоячих узких игл света. Если вспыхнет прямо над головой – кажется, в тебя световые копья летят!
Лиснетта примолкла, заворожённо распахнув невидящие глаза, пытаясь представить волшебную картину, и чуть не полетела носом в траву, споткнувшись о камень – Роддвар еле успел поймать её.
– Эх ты, рот разинула, белка…
– Ребята, – негромко окликнула молчавшая до сих пор Кимри. – Стойте.
Что-то в её голосе заставило друзей немедленно послушаться. Роддвар вгляделся туда, куда смотрела кэриминка, и тут же подтолкнул обеих эльфиек себе за спину.
– Тихо, – прошептал едва слышно. – Там волк. Назад.
Они попятились, надеясь, что хищник не услышит шагов, но ветер дунул с их стороны, и зверь, учуяв запах, вздыбил шерсть на загривке и угрожающе зарычал. И какой же он был огромный! Привычные Роддвару китанские вечно голодные поджарые волки показались бы дворовыми собачонками рядом с этим упитанным мощным волчищем. В шерсти на загривке рука утонула бы, пожалуй, по локоть…
Северянин потянул кинжал из ножен. И тут Лиснетта вцепилась в его руку.
– Ты что! Не смей! – прошипела она яростно. – Это же волчица, у неё щенки!
– И чего, кормом им стать? – буркнул Роддвар.
– Уйди, дурень! И железо убери, напугаешь! Уйдите оба, я сама!
И, не обращая больше внимания на друзей, обомлевших от ужаса, ринминка открыто двинулась прямо к скалящейся волчице. Через несколько шагов Лиснетта пригнулась и, почти встав на четвереньки, вдруг издала тихий скулящий звук. Волчица насторожилась, удивлённо склонила лобастую голову набок, прислушиваясь. Шерсть на загривке зверя медленно улеглась. Лиснетта неторопливо приближалась, продолжая поскуливать, остановилась в паре шагов и неожиданно звонко взлаяла. Волчица чуть припала на передние лапы, повернула голову на другой бок, выслушала ещё пару лающих «фраз» рыжей двуногой, потом встряхнула головой и потрусила прочь. Шагах в десяти остановилась, подхватила зубами за шкирку крупного толстолапого волчонка и потащила в глубь оврага, на краю которого случайно оказались ученики. По склонам росли кусты колючего красноплодника, а на дне лежал огромный полый ствол наканского бархатного дуба, у полусгнивших корней которого, в примятой траве, кто-то едва заметно возился.
Лиснетта медленно, пятясь, отступила шагов на двадцать, выдохнула и повернулась к ошарашенным друзьям. По лицу ринминки, растерявшему привычный золотисто-оливковый цвет, стекало несколько капель пота.
– Ну, чего смотрите, – прошипела она, – пошли отсюда, быстро! Там ещё двое волчат, она сейчас вернётся за ними.
Прошагав пару сотен шагов южнее, прочь от волчьего логова, они почти вернулись ко Внутренней Кольцевой и перестали, наконец, нервно озираться.
