style="font-size:15px;"> – Молодой господин, внук наместника, сбежал с занятий. Вы его не видели?
Марк! Голос всадника вселил в Вилле надежду. Он вряд ли будет досматривать.
– Нет, – всё так же непонимающе ответил Анри.
Марк промолчал – строго всматривался в глаза вознице, подмигивал?
– С вашего позволения я загляну в фургон.
– Пожалуйста…
Марк объехал фургон, и ещё до того, как он сам появился, Вилле опять почувствовал аромат трубочного табака. Он подумал, что это будет нечестно, если его ссадит друг. Пожалуй, повод, чтобы крепко обидеться. Придержав свою каурую лошадь, Марк вытянул шею, чтобы заглянуть внутрь фургона, потом спешился и тоже залез. Низко согнувшись, – Марк был высоким – гвардеец прошёл между ящиками. Вилле обречённо вздохнул и выпрямился.
Марк обошёл ящики и увидел его. Покачав головой, гвардеец присел и некоторое время смотрел Вилле в лицо, а потом протянул руку и легонько щёлкнул по носу.
– Никого! – громко произнёс он. – Простите, господин Анри.
– Всё в порядке, – мирно донеслось снаружи. – Не извиняйтесь. Я понимаю – служба.
Вилле улыбнулся. В полумраке серые глаза Марка казались совсем чёрными, но они наверняка сейчас смеялись. Старший друг поправил Вилле воротник рубашки и скорчил гримасу – хулиган, мол, ты, братец. Вилле пожал плечами: какой есть. Марк прощально похлопал его по руке и стал выбираться наружу – задел ногой какой-то ящик, забавно выругался, помянув картошкину мать, наконец спрыгнул и, вставив ногу в стремя, забрался на лошадь. Веселое безусое лицо его изобразило последнюю гримасу – добродушную зависть – и исчезло. Пешие гвардейцы с лязгом открыли ворота, и фургон тронулся.
Узорчатые полукруглые створки скрыли за собой тёмную зелень и уходящую к дому аллею. Анри прицокнул и тряхнул поводьями, заставляя Рино перейти на рысь. Фургон затрясся и задрожал на кочках. Подняв дорожную пыль, – белая, словно шлейф свадебной вуали, она, клубясь, потянулась следом – колёса завели свою монотонную песню. Вторя ей, по обочинам трещали кузнечики. Голубое, чисто вымытое небо без единого облачка обещало начало сухого и жаркого лета. Сегодня же первый день лета, сказал себе Вилле. Интересно, дедушка исполнит свое обещание и научит его этим летом стрелять, или же, как обычно поглощённый работой, забудет… Вилле на него не сердился – у военного наместника всегда было много дел, связанных с охраной порядка. Местная жандармерия неважно справлялась, поэтому король однажды прислал сюда деда и подотчётный ему корпус гвардейцев. Они смогли усмирить дикарей, но не до конца. Вилле вспомнил прошлогодний пожар на ремесленной фабрике, когда пострадало много людей. Пожар возник из-за поджога. Но, не будь здесь наместника, город бы давно сгорел целиком. Он понимал это прекрасно, и, конечно, это понимал
