погода и вовсе замечательная, а потому казалось, что решение совсем близко.
Ответ вдруг пришел сам собой, когда я злой фурией пробегала мимо Мэрии Марситаля.
– Господин мэр! Я буду жаловаться! – я влетела в крохотный кабинет, словно смерч. Техноведьма, то есть я, была на взводе. Еще немного и впала бы в отчаяние, разревелась бы в три ручья и залила бы тут все горькими слезами.
Абсолютно седой пожилой мужчина насупился на миг, разглядывая непрошеную гостью. Возрастом он, скорее всего, был намного младше папеньки, но ведь по законам Мерсии на руководящие должности брали только людей. А еще лучше, чистокровных. Их вообще с руками отрывали! Жили они, правда, мало. Но в этом и была их прелесть.
Стоило мэру увидеть мою физиономию, готовую вот-вот разреветься, как он сдвинул с носа тяжелые роговые очки. Затем отложил папку в сторону, тяжело вздохнул и с видом мученика сказал:
– Слушаю.
– О, благодарю вас! Вы моя самая последняя надежда на справедливость в этом мире! – пролепетала техноведьма. Слезы в глазах немного подсохли, а сама я направилась поближе к столу.
И как всегда мне крупно повезло. В наихудшем значении этого слова.
– Лин, золотце, какая встреча! – раздался противный и ни капли не притягательный, как я раньше думала, голос Сержио.
От отвращения я скривилась и на какой-то миг впала в ступор. Правда, быстро отошла. И поняла: вот причина всех моих бед.
Развернувшись на каблуках, увидела бывшего жениха, вальяжно развалившегося в глубоком кресле.
На коленях у него пошло распластавшись сидела длинноногая платиновая блондинка в розовом платье формата мини. Очень похожем на мое собственное, к слову. В голову закралась смутная мысль: уж не мои ли вещи на этой дамочке? И босоножки в камнях Воровски очень похожи…Хотя, возможно, это у Сержио предпочтения делать всех своих девушек одинаковыми.
– Детка, ну что же ты стоишь, присаживайся, – оборотень приветливо указал на свое освободившееся левое колено, пересадив блондинку на правое.
Я брезгливо отошла подальше от казенной коленки, а вдруг она заразная? И начисто проигнорировала высказывание бывшего. В голове крутилась целая сотня язвительных ответов, но врожденная осторожность заставила прикусить язык. Снова повернувшись к мэру, жалостливо всхлипнула:
– Творится беззаконие и произвол! – еще и руки картинно заломила для пущего эффекта. Эффект превзошел все ожидания, потому что мужчина за столом с интересом посмотрел на меня и снова сказал:
– Слушаю! – и нацепил очки обратно на нос.
Довольная маленькой победой, я в двух словах описала ситуацию с жильем. Старалась не углубляться в злоключения за последние полгода и изредка настороженно поглядывала на довольного до жути Сержио. Столько времени прошло, а у меня в голове так и не укладывалось его предательство. Обида застилала взгляд, но гордость помогала сомкнуть челюсть и не проронить лишних слов. А он, гад, того и жди, только ухмылялся да ощупывал свою новую
