и тяжело раненые. Разинцы остановились, некоторые попятились, кое-кто в страхе упал наземь, боясь пушек.
По приказу атамана есаулы быстро перестроились, подтянули фальконеты и обстреляли вал и крепостные стены. Царицынские стрельцы в ответ беспрерывно палили из пушек и пищалей, нанося ощутимый урон разинскому войску. Степан собрал есаулов на совет, чтобы решить, что делать дальше.
– Что, братцы, понюхали царицынского пороха? Ишь, какими калачами воевода Унковский нас встречает! – с усмешкой обратился атаман к есаулам.
– Уж куда лучше! – ответил Фрол Минаев. – У меня уже десять матерых казаков убили; еще раз-два сходим на вал – и всех перебьют.
– Бояться смерти, так и победителем не быть! – ответил Фролу Якушка Гаврилов, с глубокой царапиной на щеке, из которой сочилась кровь. – Ты что же, хочешь брать город, и чтобы ни один человек не пал?
– Что толку, если мы здесь сложим свои головы! Разве лучше будет? – сердито заговорил Черноярец.
Степан на минуту задумался, затем сказал:
– Чую, что Царицын нам не одолеть, а так уйти – жалко. Давайте начнем с ними переговоры.
– А что – неплохо бы и поговорить! Можно попытаться, – поддержал атамана Иван Черноярец. – Сам я и начну.
– Может, жребий бросите? – посоветовал Разин, жалея друга.
– Нет, нет, нет, – запротестовал есаул. – Я пойду и скажу, что надо. А пока я с ними балясы точу, вы продвигайтесь ближе к валу, а то стрельцы бьют беспрестанно из пушек, встать не дают.
– Тогда начнем! – сказал Степан и отошел с Черноярцем в сторону, где они быстро обсудили, что есаул будет говорить.
Стрельба с обеих сторон на некоторое время прекратилась. Царицынцы настороженно ждали, вглядываясь в ночную темь. Вдруг раздался необыкновенно зычный голос атамана.
– Эй, на валу! Эй, на стенах, не стреляйте! К воеводе для переговоров идет войсковой есаул Иван Черноярец.
Стрельцы зажгли множество факелов, стараясь осветить как можно лучше подступы перед валом.
Из тьмы, со стороны разинцев, обозначилась высокая фигура есаула в сопровождении двух человек, которые встали чуть поодаль от него.
Иван Черноярец с достоинством, не торопясь, начал плести хитроумную речь, дабы отвлечь внимание царицынцев. Но вот чуткое ухо Ивана уловило легкий свист – условный сигнал.
«Пора уходить. Ребята уже, наверное, подобрались под вал», – подумал Черноярец и растворился во тьме, хотя воевода еще что-то кричал, грозился.
Разинцы, подошедшие почти вплотную к валу, дружно ударили из фальконетов и пищалей, с криком бросились на приступ.
Дико орущая толпа казаков, махая саблями, бердышами, пиками, топорами или просто заостренными кольями, мчалась на вал. Кое-кто из стрельцов от неожиданности растерялся и стремглав помчался под защиту стен крепости. В некоторых местах казаки уже заскочили на вал, дрались врукопашную
