style="font-size:15px;"> – Идите!
Те вопросительно посмотрели на него, затоптались на месте.
– Так ведь, злодей, а вдруг что?.. – нерешительно спросил один из них.
– Идите, идите. Сам управлюсь.
Стрельцы пошли, оглядываясь.
– Да коня-то его привяжите здесь, во дворе.
– Привяжем, как велели, Федор Игнатьич, – ответил стрелец, закрывая дверь.
– Все догляд нужен. Пропьют, сволочи, коня! – сказал голова, с интересом поглядев на Лазарева.
– С чем это воевода Хилков послал тебя к нам?
– По тайному делу.
– Наверное, по делу вора Стеньки Разина? – и, не дождавшись ответа, посыпал вопросы:
– Как там ваши? Вышли на помощь?
– Идут водным и сухим путем со множеством стрельцов и юртовскими татарами. Ведут их голова Богдан Северов да голова Василий Лопатин.
– Слава тебе, Господи! – перекрестился Кручинин. – Знатным воинам доверили поиск вора. Это начальники добрые, знаю я их обоих. Знать, конец пришел вору! К Унковскому-то пойдешь говорить?
– Нет, Федор Игнатьич, не пойду сегодня. Устал я, еле сижу. Завтра с утра поговорим. Воеводе передай, что подмога идет, пусть не беспокоится. Да и с часу на час гонец ваш будет, все обскажет.
– Вчера с утра изветчики явились, – начал рассказывать голова, – сказывали, что напал злодей на купеческий караван, идущий в Астрахань. Добро все разграбил, людей – которых с собой взял, которых разогнал. А на заставу стрельцов, что у Черного ручья, вышел начальник царских стражников, который сопровождал колодников в караване. Так тот пришел голый и с разрисованной задницей.
– Да, не повезло стрелецкому начальнику, – посочувствовал, улыбаясь, Петр.
– Вот каков ирод антихристов! – продолжал голова. – Сказывают, что плывет по реке сюда. Ждем Разина со дня на день. Вот и тебя сегодня схватили у ворот. Побаиваемся, чтобы его люди в город не проникли да не стали подбивать народ на воровство. Посадские, работные ярыжки да воровские людишки оживились, стращают, что, мол, придет их атаман!.. И откуда взялась на нас такая напасть?
– С Дону, – ответил Лазарев. – С Дону, батюшка! Ладно, Федор Игнатьич, пойду я отдыхать.
– Опять к Ефросиньюшке? – с улыбкой спросил голова.
– А куда ж боле?
– Присушил ты ее чем-то, – сказал голова и с любопытством поглядел на Лазарева. – Многие после смерти ее мужа – стрелецкого сотника Русакова – к ней подкатывались, да откатились восвояси. Никого к себе не подпускала. И за что тебя любит?
Не ответив на вопрос головы, Петр встал:
– Пошел я, Федор Игнатьич, завтра утром приду в приказную палату.
– Иди, иди, потешь вдову! – с усмешкой проводил Лазарева Кручинин.
Петр, вскочив на коня, поспешил знакомыми
