плыл к крутому повороту реки. Все ближе и ближе подходил он к роковому месту. И вот из-за поворота выплыл первый струг, за ним еще и еще выплывали насады, весельные и парусные суда.
Охрана каравана, заметив казаков, засуетилась у медных фальконетов, стараясь навести их на врагов. Стрелецкие сотники и полусотники забегали по палубе, отдавая приказы.
Степан Разин, помолодевший, с непокрытой головой, в легкой котыге красного цвета, с обнаженной саблей стоял на носу струга.
Иван Черноярец, взглянув на своего друга, невольно залюбовался им. Сколько решительности в лице атамана! Орлиный взгляд темных очей горяч, движения быстры, во всей фигуре чувствуется неиссякаемая сила. Красная котыга к лицу Степану и сочетается с его черными кудрями.
Глядя на атамана, казаки улыбались, говорили друг другу: «Смотри-ка: батько-то сам в бой идет! Ох, и красив, дьявол!» И это приободряло робких, а смелым придавало больше храбрости.
Иван с любовью еще раз оглядел Степана, подошел поближе к нему, чтобы в схватке быть рядом, помочь в трудную минуту. Атаман, резко взмахнув саблей, крикнул:
– Вперед, ребята! Пощекочем боярских людишек!
Стремительно ринулись наперерез каравану разинские струги и лодки. Крутой поворот реки и быстрое, стремительное течение не позволили купеческим судам развернуться боевым порядком, и их выносило прямо в руки нападающих.
Грянул пушечный выстрел, второй, третий, но было уже поздно: лодки тесно обступили насады и струги каравана. Казаки крючьями цеплялись за борта, лезли на палубу. Кое-где завязались жестокие схватки, но сопротивлялось стрелецкое начальство да старые стрельцы-служаки. Остальные же без сопротивления ждали своей участи, поняв, что от такого множества нападающих им не отбиться.
Только на головном струге стрельцы не давали подняться казакам на палубу, пиками сталкивали их в воду, рубили по рукам цепляющихся за борта разинцев.
С большим трудом головному стругу все же удалось развернуться и вырваться из кольца лодок. Ударили весла по воде, и струг, а за ним несколько насадов быстро стали уходить. Однако не успели бежавшие поравняться с островом, как из-за ивняка их стремительно атаковали новые, скрытые до поры до времени лодки. Разинцы вмиг окружили убегающих, быстро полезли на палубу. Степан первым вскочил на судно; сверкнув очами, крикнул:
– Бросай оружие! Боярские прихвостни!
Стрельцы побросали оружие, сбились в кучу. Решительный вид атамана нагнал на них неимоверный страх.
Подойдя к рулевому, Разин скомандовал:
– А ну-ка, правь к берегу!
* * *
Довольные богатой добычей, казаки гоготали, хвалили батьку, хвастались друг перед другом своей удалью в бою, весело балагуря, подводили к берегу тяжело груженные хлебом и разным добром насады и струги.
Всех караванных людей вывели
