головой, прогнал картину. Мне такое не подходит. С моей ненаглядной, от этой ручки магазинной, до инвалидности, как в той песне «Четыре шага».
– С машиной поможешь? – кивнул сосед на «Жигули».
–Чем смогу. Я в них, как свинья в апельсинах, – честно признаюсь я.
– Устарело, – не соглашается сосед, – за милую душу хавают. Толкнуть поможешь?
– Кого, – находясь под впечатлением от его «Толкача» забегал мой взгляд по двору, высматривая «объект сопротивления». Двор был пуст, не считая двух древних старух у третьего подъезда.
4
– «Корыто» мое так бы заводилось, – оценил мое рвение сосед, – а ты впечатлительный. Машину толкнуть поможешь?
– Ах, машину? – дошло до меня, – ну это-то толкнем.
Шестой круг по двору, ознаменовался выстрелом выхлопной трубы «Жигулей». Кашляя зарокотал двигатель, и, окутавшись дымом «корыто» наконец-то покатило само. Умученный, я не сразу оторвался от багажника, и протащился вслед за машиной, как раз до своего подъезда.
– Видишь и тебя довез, – вылез из машины довольный сосед, – долго заводится, но как схватит, уже не остановишь.
– Это да, – оторвался я от машины, еле переводя дух,– зверь, а не машина.
–Бывай. На дачу тороплюсь. Навоз привезли, по участку растолкать надо.
«Жигули» газанув, что я остался стоять, весь окутанный дымом, вылетели со двора.
– Профессионала сразу видно, – глядя вслед, с завистью подумал я,– дома «толкает» на даче «расталкивает». Шестой разряд, одно слово, бульдозерист.
–Буль-буль хрипело мое горло, всем организмом, еще не отдохнувшим, от «толкания» машины,
На третьем остановился, перед квартирой «козочки», чтобы успокоить «забулькавшее» вслед за горлом сердце. Пока отдыхал, внимательно осмотрел дверь, крашеные стены лестницы, никаких повреждений не было.
– Все– таки врет. Дверь летела с батареей и стенку не царапнула? Ничего, главное, до ночи дожить. А там послушаем, проанализируем основные «шумы» и узнаем.… Собрав силы в твердый кулак, я двинулся к себе, наверх.
Половина двенадцатого ночи. Для усиления эффективности объемности звука, еле притащил из большой комнаты высокую напольную вазу. Нинка, от шума проснулась. Увидев меня с этаким «сонаром» на плече, не на шутку испугалась, спросонья ничего не поняв.
– Я это я, муж твой, с вазой, – успокоил я ее.
Она энергично покрутила пальцем у виска, давая понять, что она обо мне думает. Потом перевернула на другой бок, чтоб не видеть меня.
Я приставил вазу к стенке, на уровне плеч, и почти с головой влез в ее « горло»
«Появились шумы». Сначала, «разгаданный». Я к нему, потерял всякий интерес: диван раскладываться пошел, ролики в «колее» завизжали. Терпеливо слушаю, десять, пятнадцать минут. Все, за стенкой, тишина.
Ниже этажом, уже два раза в гальюне воду спустили, причем в тапках
