с собой необходимость перестройки пирамид других «этажей». Но представьте, что человек вдруг понимает: для него больше не имеет смысла то, чего он хотел и к чему стремился. Идеалы рушатся, мечты вычеркнуты из реестра реальности, надежды не оправдались. Верхний этаж беспощадно сметён бурями судьбы. Перебиты опоры, выбиты стёкла окон, здание личности расшатано.
Человеческое существо, лишившись образа будущего, становится не только бескрылым, но и бесхребетным. То, что считал ценностями, оказалось гнилью и пустотой. Тогда расшатывается каркас и побудительных мотивов. Человек теряет интерес к жизни. Из состояний ему остаются лишь сомнение, неуверенность, замешательство, а из эмоций – гнев, отчаяние и страх. Когда он упустил журавля в небе, ему хочется задушить синицу в руке. Таков типичный психологический портрет интеллектуала-самоубийцы. Напомню слова Шопенгауэра: «Именно потому что самоубийца не может перестать хотеть, он перестаёт жить». Объекты желания и воли уже не совпадают. Личность желающая, хотящая и борющаяся не может смириться с тем, что личности идеальной больше не существует.
Волевые импульсы направляются от побудительных мотивов к жизненным целям, но эти цели уже заблокированы и обессмыслены. Тогда воля, наткнувшись на разрушенные идеалы, на непреодолимые препятствия, отправляется обратно с тем, чтобы уничтожить невыполнимые желания, но не может этого сделать, вступая в противоречие сама с собой, и решается уничтожить желания вместе с жизнью. Человек становится себе же самочинным судьёй, беспощадным палачом и бесстрастным могильщиком. Так планируется и совершается суицид, так происходит самоподрыв на перепутье судьбы. Тот, для кого сыр во рту важнее пославшего его Бога, а настроение важнее вдохновения, тот и не заметит, что «второго этажа» больше нет, лишь чуть-чуть начинает протекать крыша от тусклости и абсурдности существования. Его типичные действия – попытаться скрасить бесцветность жизни приключениями, грубыми забавами, утонуть в дымке миражей и утопить проблемы в море вина или болоте наркотиков. Но потеря идеалов и переоценка ценностей для тонко чувствующего человека – большая трагедия. Если сила потребностей измеряется зависимостью, сила интереса – страстью, то сила идеала – только величиной жертв, которые требуются для его достижения. Человек – единственное существо, которое может принести себя в жертву абстрактному принципу – идеалу. Здесь кроется опасность суицида.
Вот эту авторскую модель личности я, как уже сказал, подробно описал четыре года назад в докторской диссертации, только сухим научным языком. А спустя полгода после защиты я выступил на международной конференции, где коснулся вопроса структурной перестройки личности в стрессовых ситуациях. Речь зашла и о самоубийцах. Я выдвинул гипотезу, что в момент, когда человек оказывается на грани жизни и смерти, имитация переживаний риска для
