броня от неё не обережет, давайте научимся встречать её грудью и вступать с нею в единоборство. И, чтобы отнять у неё главный козырь, изберём путь, прямо противоположный обычному […] Неизвестно, где поджидает нас смерть; так будем же ожидать её всюду. Размышлять о смерти — значит размышлять о свободе. Кто научился умирать, тот разучился быть рабом. Готовность умереть избавляет нас от всякого подчинения и принуждения. И нет в жизни зла для того, кто постиг, что потерять жизнь — не зло».
– Но ведь опять не в тему. В словах Монтеня – мысль о естественной смерти, перед которой все равны. Поэтому она служит напоминанием об истинном предназначении человека, вне социальных различий.
– Тут ты неправ. Монтень рассуждал и о проблеме самоубийства. Я тут сделал ещё одну закладку и подчеркнул. Ну, к примеру, из этого отрывка (я небрежно отложил в сторону ещё одну закладку с репродукцией из той же серии Дали, где вздымается оранжевым конусом Вавилонская башня):
«Смерть — не только избавление от болезней, она — избавление от всех зол. Это — надёжнейшая гавань, которой никогда не надо бояться и к которой часто следует стремиться. Всё сводится к тому же, кончает ли человек с собой или умирает; бежит ли он навстречу смерти или ждёт, когда она придёт сама; в каком бы месте нить ни оборвалась, это — конец клубка. Самая добровольная смерть наиболее прекрасна. Жизнь зависит от чужой воли, смерть же — только от нашей. В этом случае больше, чем в каком-либо другом, мы должны сообразоваться только с нашими чувствами. Мнение других в таком деле не имеет никакого значения; очень глупо считаться с ним. Жизнь превращается в рабство, если мы не вольны умереть».
И дальше – смотри:
«Стоики утверждают, что для мудреца жить по велениям природы значит вовремя отказаться от жизни, хоть бы он и был в цвете сил; для глупца же естественно цепляться за жизнь, хотя бы он и был несчастлив, лишь бы он в большинстве вещей сообразовался, как они говорят, с природой. Подобно тому, как я не нарушаю законов, установленных против воров, когда уношу то, что мне принадлежит, или сам беру у себя кошелёк, и не являюсь поджигателем, когда жгу свой лес, точно так же я не подлежу законам против убийц, когда лишаю себя жизни».
– Подожди-ка, подожди, – торопливо вырывая из моих рук книгу, оборвал меня Павел. – Монтень, диалектически рассуждая, излагает две точки зрения философов на проблему, при этом в равной степени отстаивает обе позиции:
«Однако далеко не все в этом вопросе единодушны. Многие полагают, что мы не вправе покидать крепость этого мира без явного веления того, кто поместил нас в ней; что лишь от Бога, который послал нас в мир не только ради нас самих, но ради Его славы и служения ближнему, зависит дать нам волю, когда он того захочет, и не нам принадлежит этот выбор; мы рождены, говорят они, не только для себя, но и для нашего отечества; в интересах общества законы требуют от нас отчёта в наших действиях и судят нас за самоубийство, иначе говоря, за отказ от выполнения
