людей. С Юлианом Семеновым мы продолжали встречаться и после фестиваля. Как-то я ему пожаловался на свою “болячку”. Он печально улыбнулся и сказал, что это не так страшно, а вот у него кое-что посерьезнее… Прощаясь со мной, дал мне свой московский телефон, как говорят, на всякий случай. Но воспользоваться им не пришлось. Вскоре он перенес два инсульта. И как написал один мой знакомый поэт: “Уходят люди, чтобы не вернуться, / Горят закаты – вечные огни, / Но лучшие с живыми остаются, / И потому бессмертные они”. Как память о нем у меня, кроме фотографий, осталась его дарственная надпись: “Николаю Орлову – прекрасному мастеру, моему старому сотоварищу по журналистике – твой Юлиан Семенов. 28.08.89».
А мне в память врезались слова Светланы Барской: «Мне все время казалось, что Нике не хватает любви. Во всех отношениях – не хватало маминой любви, не хватало бабушкиной любви. На ее плечики легло очень большое испытание, которое не выдержит даже взрослый сильный человек. Это испытание называется “Слава”. Она потом узнала о возможности быть известной, выступая и давая интервью. Мне кажется, что к ней очень правильно относился Юлиан Семенов, потому что он не только оказывал ей материальную помощь – он ее любил, и она его любила».
«Вы выходили на людей, которые знали, чтó сделал для Ники Юлиан Семенов? – спросил меня при встрече близкий друг Ники Сергей Миров. – В свое время о Семенове сняли фильм. Я разговаривал со всеми его участниками, но ни одна живая душа не сказала о Нике». Вначале я удивился, а потом вспомнил, как искал в книге Ольги Семеновой место, посвященное Нике, а нашел всего две строки, в которых вскользь упоминалось, что ее отец дал дорогу в поэзию Нике Турбиной. Правда, в книге была еще фотография Никуши с Юлианом Семеновым, но это не спасало положения.
Мне остается процитировать Валентину Николаеву: «…Вскоре после публикации мне в Ставрополь домой вдруг позвонил вечером Юлиан Семенов. Он отдыхал в районе Домбая – Теберды на писательской даче. Разговор был веселый, он спрашивал, не зря ли отправил меня к девчушке, про Нику почти ничего не спрашивал, публикацию не оценивал, а про мою жизнь собкором интересовался живо. Спросил даже, замужем ли я, и сказал, что у меня очень волнующий голос (сами знаете, забыть можно что угодно со временем, а такие вещи женщина не забудет!)».
Кстати, не помню, чтобы родные Ники, по крайней мере при мне, говорили о Семенове. Майя – точно никогда, а Карпова упоминала его лишь в рассказе о первой встрече, когда она передала ему стихи Ники, и о вечере в театре Чехова. Подтверждает сказанное Алена Галич: «Людмила никогда не вспоминала Семенова. Не знаю, почему он был не в почете». А я знаю: материальная помощь, которую он оказывал семье Ники, отличалась, как всегда, от желаемой. Хотя с подачи того же Семенова Ника с восьми лет (!) начала зарабатывать публикациями и книгами стихов, за каждую строчку которых ей платили по максимальной ставке, как взрослому автору.
Дорогие читатели, если будете в Крыму, то на пути из Севастополя в Ялту сверните, пожалуйста,
