вниманию читателя, – восемь лет; человек учится в первом классе Ялтинской школы, зовут человека Ника Турбина. Я не стану разбирать ее работу: во-первых, я не поэт, а во-вторых, то, что пишет Ника, так своеобычно, что как-то не очень умеется говорить о ее творчестве: есть явления, которые нуждаются в объяснении или комментарии, а есть на земле такое, что соприкасается с понятием чуда.
Так уж заведено в советской литературе, что старшие желают доброго пути младшим. Но Ника не младшая; она – маленькая еще: поэтому я желаю нам, старшим, пристальности и доброты, ибо досадно проходить мимо чуда, им должно восхищаться и желать только одного – чтобы оно, это чудо, было всегда, пока существует земля и слово, ее объединяющее.
Под стихами – большая статья Николаевой «Встреча с Никой», хотя в редакции ее попросили написать не более 150 строк.
Как сейчас помню: когда я получил этот номер «Комсомолки» и прочитал стихи Ники, первое, о чем подумал: «Что станет с этой девочкой в будущем?» – хотя, прежде всего, должны были поразить ее стихи. Они действительно поразили в контрасте с возрастом их автора, за судьбу которого мне сразу же стало не по себе.
Первая публикация Никиных стихов была равносильна взрыву бомбы. Чего только не говорили и не писали о ней – от восторгов в связи с появлением нового вундеркинда до сомнения в счастливой его судьбе. Нику заваливали сотнями писем. Письма были отовсюду: из Еревана и Витебска, из Иркутской области и Москвы, из Кременчуга и Киева, из Гори (Грузия) и Харькова, из Душанбе и воинских частей. На конвертах чего только не писали: «Ялта, Нике Турбиной и ее родителям» и т. п., а на обратной стороне одного из конвертов была надпись: «Лети, как Гагарин, вернись, как Титов». Все авторы писем хотели с Никой дружить, просили выслать ее стихи и фото, предлагали прислать свои, присылали и интересовались ее мнением, умоляли написать им ответ.
Вот пример стандартного письма Нике, которое, как и все последующие, привожу, не изменив их редакцию:
Милая Ника! Сегодня 24/VIII утром смотрела и слушала тебя по телевизору. Слезы сами лились из глаз. И я поняла, какая огромная радость мамина и бабушкина за то, что живешь, что ты есть. Радость и тревога рядом. Желаю тебе, милая девочка, здоровьица, счастливого жизненного пути. Живи и радуй всех, кто тебя окружает. Счастья тебе, прекрасный ребенок! Ужгород. Мария Петровна.
Писали даже Никаноркину, в основном собратья по перу, которые находили его адрес в справочнике Союза писателей. Вот послание из Брянска:
Эта маленькая богиня Ника… Я вторую неделю под неотступным впечатлением от ее удивительной, чистейшей, хрустальной поэзии. Удивительно! Какая непосредственность, чистота. Да, да, именно чистота! Никакой примеси, никакого зла. Прозрачный родник поэзии, самородной, не привнесенной извне, не заимствованной. Чудо! Истинное чудо! У Ники все стихи грустные, очень взрослые, пронзительные. Трудно сказать, как сложится ее поэтическая судьба в будущем,
