строку при первом издании и 1 руб. 50 коп. при массовом издании. На момент заключения договора рукопись уже была предоставлена, 15 мая ее сдали в набор, а 11 ноября подписали в печать – точно в тот день, когда ее только должны были предоставить издательству. Учитывая, что тираж книги был массовым (30 тысяч экземпляров), гонорар без учета вычетов составил свыше 1500 рублей – огромные по тем временам деньги.
Если Юлиан Семенов открыл Нику, то Евгений Евтушенко, приняв ее от него как своего рода эстафету, стал крестным поэтическим отцом Ники. Он составил и помог ей выпустить в 1984 году в издательстве «Молодая гвардия» первую книгу стихов «Черновик»[90]. В книгу объемом 63 страницы вошли 77 стихотворений, написанных с 1981-го по 1983 год. Кроме того, Евгений Александрович написал к этой книге предисловие, являющееся едва ли не единственным за 30 с лишним прошедших лет анализом творчества Ники, а также посвященное ей стихотворение. Привожу их ниже в той же последовательности и в сокращенном виде.
ВОСЬМИЛЕТНИЙ ПОЭТ
Восьмилетнего поэта зовут Ника Турбина. …Я не случайно назвал Нику поэтом, а не поэтессой. С моей точки зрения, налицо редчайшее явление, а может быть, чудо: восьмилетний поэт.
…Мы почему-то стараемся искусственно развивать в детях детское и пугаемся, как некой странности, проявления в них взрослости. Между тем взрослость в детях есть явление, требующее самого бережного и тактичного невмешательства, соединенного с самой бережной и тактичной поддержкой. Нику Турбину открыла “Комсомолка”. …Признаюсь, я пропустил ее публикацию и не видел ее на экране, но до меня со всех сторон стали доноситься разные отзывы, иногда восхищенные, иногда осторожные: “Как бы не заморочили голову бедной девочке, не превратили ее в вундеркинда…”, а иногда и прямо-таки подозрительные: “Не может быть, что это она сама написала… Слишком не по-детски…”. Цветаева еще гимназисткой написала строки:
Моим стихам, как драгоценным винам, / придет черед…
Но Цветаевой было тогда все-таки пятнадцать лет[91], а тут – восемь… Может быть, оттого, что мы так заждались новых ярких имен, мы можем обмануться? Такой скептицизм был и у меня до того, как в переделкинском доме Пастернака этим летом я встретил Нику и попросил ее прочесть мне стихи. Уже сразу после первых строк, произнесенных ею, отпали все сомнения в том, что ее стихи – это плод литературной мистификации. Так могут читать только поэты. В голосе было ощущение особого, я сказал бы, выношенного звона. Позднее по моей просьбе мама Ники дала мне все ею написанное, и я понял, что передо мной не просто отдельные стихи, а книга.
…В стихах я нашел и немало слабостей, но ни в коем случае не хотел навязывать Нике свои поправки – мне бы хотелось, чтобы она сама их внесла. Ника защищала свои стихи с достоинством маленькой королевы… Так, например, не удалось ее убедить, что крапива с ударением на последнем слоге – это ошибка. Я предлагал поставить “трын-трава”.
Турбина Н.Г. Черновик: Первая книга стихов / Предисл. Евг. Евтушенко. – М.: Мол. гвардия, 1984. – 63 с.
У Марины Цветаевой вторая строка звучит иначе: «Настанет свой черед». (Е.А. Евтушенко ошибается: стихотворение «Моим стихам, написанным так рано…» Цветаева написала в мае 1913 года в Коктебеле, в возрасте двадцати с половиной лет, будучи автором двух стихотворных сборников. – Ред.)
