классов я закончила в Тбилиси. Это были лучшие годы моей жизни. Там я полюбила книги. Училась хорошо, наверно, зубрила так же, как Никуша, и сейчас ничего не помню. Папа очень следил за моим развитием. Я интересовалась музыкой, он мне покупал на год абонемент в оперный театр имени Палиашвили. Книги и музыка были моими главными воспитателями, естественно, кроме близких.
В Ялту мы переехали в 1946-м или 1947 году. Вначале папа для мамы и меня приобрел туда путевки. Оттуда мама написала ему: “Володя, переезжаем только сюда, это райское место”. В Ялте я поступила на курсы рентгенотехников и ходила в вечернюю школу, чтобы поступать в институт. Два года проработала в городской больнице. После окончания вечерней школы решила изучать английский язык. Познакомилась с Руфью Фридриховной Бортер, женой дипломата, приехавшей из Америки. Благодаря ей я в 1952 году поступила в Симферопольский педагогический институт на заочное отделение, потому что к тому времени у меня была Майечка.
Какой-то период я сидела с Майкой дома, в ясли и садик ее не отдавала. А потом она жила с моими родными, за ней смотрели бабушка и прабабушка. Благодаря этому я могла не только учиться, но и работать. С 1958-го по 1971 год я работала в институте имени Сеченова заведующей научно-медицинской библиотекой. Директор института Борис Васильевич Багоцкий был известен тем, что вместо слова “лаборатория” говорил “лаболатория”. На одном из заседаний ученого совета, когда он в очередной раз так сказал, я написала ему записку, в которой указала, как правильно пишется и произносится это слово, и подписалась.
Багоцкий меня возненавидел, решил сгноить и начал подслушивать мои телефонные разговоры. Вскоре возникла ситуация, которая подрывала мой авторитет, и мне собирались вынести партийное взыскание. А это для меня, человека искренне верившего в партию, было смерти подобно. В конце концов мне пришлось уволиться. К тому времени я заочно закончила факультет научной информации Московского института культуры, в котором, по иронии судьбы, спустя 27 лет училась Никуша.
Я устроилась на работу в библиотеку Дома Спендиарова, в которой проработала с 1971-го по 1975 год. Спустя некоторое время перешла на работу в гостиницу “Ялта”, которая тогда гремела на всю страну. В ней останавливались на отдых только богатые люди. Попасть в нее было невероятно сложно и престижно. Сначала я работала переводчиком, а потом, с 1978 года, заведующей бюро обслуживания, где пригодился мой английский, так как среди клиентов гостиницы было немало иностранцев. Но главное – мое знакомство с Юлианом Семеновым, положившее начало вхождению Ники в большую поэзию».
Трудно себе представить, сколько сигарет, как правило дешевых и крепких, выкуривала ежедневно Карпова. Ни до, ни после я не встречал женщин, которые бы столько курили. Каждый раз, когда я сообщал ей о своем приезде и спрашивал, что привезти, она в первую очередь просила сигареты. Карпова, сколько я ее знал, материлась. В упомянутом ранее интервью Михаилу Назаренко Ника сказала: «Моя бабушка (а она интеллектуал законченный,
