коллажей, натюрмортов, фотографий насекомых, пейзажей, нарисованных на старой керамической плитке, а также нескольких картин Джорджии Стейгер, которая делала похожие на гобелены портреты из фетра и пряжи. Джорджии было восемьдесят лет, и она пользовалась ходунками после операции на бедре прошлой осенью. Ее работы были лучшими в галерее, и она считалась наиболее успешной из местных художников; ее портреты были выставлены в двух фольклорных музеях. Один местный режиссер даже снял документальный фильм о ее творчестве под названием «Переплетенные жизни: искусство Джорджии Стейгер».
– Какая она, эта Клэр Новак? – поинтересовалась Тесс, изучавшая новый портрет Джорджии: старик в кресле-каталке, чье лицо из пряжи было искажено сердитой ухмылкой. Каждый раз, когда она смотрела на картины Джорджии, Тесс невольно задавалась вопросом, чем она сама будет заниматься в восемьдесят лет. Будет ли она по-прежнему заниматься живописью или опустит руки и наконец признает, что никогда не достигнет величия?
– Она… необычная, – с легкой запинкой ответила Джулия и улыбнулась.
Тесс не помнила, когда она в последний раз привлекала к себе интерес необычных людей. Впрочем, она могла вспомнить, но это было давно. Еще в колледже. Сейчас не стоило думать и даже говорить об этом. Она должна жить настоящим, здесь и сейчас. Отвернувшись от портрета Джорджии, она положила листок с номером Клэр Новак в нагрудный карман своей льняной рубашки, где тот немного расправился, словно крылья бабочки у нее над сердцем.
Тесс нащупала в кармане телефонный номер Клэр Новак, надавила на газ и прибавила скорость. Раскрашенный фанерный цыпленок перед куриной фермой «Семь Мостов» сиял в последних лучах заката и как будто двигался вместе с изменением света, едва различимо подступая к дороге.
Тесс решила, что позвонит Клэр, когда вернется домой. А может быть, завтра. Ей не хотелось выглядеть слишком настойчивой. Пока она ехала, то думала, как будет отвечать на вопросы о своем образовании и художественных влияниях. Но главное, она думала о том, что придется оставить за скобками.
Тесс четыре года обучалась искусствоведению в Секстоне, небольшом и либеральном художественном колледже в центре Вермонта, в общежитии которого даже в лучшие времена проживало не более двухсот студентов. На самом деле, «общежития» были коттеджами с кухней, гостиной и камином. Там имелся коттедж для нудистов, коттедж для вегетарианцев, коттеджи для женщин, коттеджи для непьющих и некурящих и, разумеется, коттеджи для пьющих и курящих.
На третьем курсе появилась Сьюзи. В первый раз Тесс увидела ее стоявшей в очереди на завтрак в кафетерии; она взяла только кофе и высыпала туда восемь пакетиков сахара. Она была высокой девушкой с прямыми светлыми волосами и янтарными глазами, носившая черные легинсы, армейские бутсы на высокой шнуровке и свободную шелковую блузу землистого оттенка.
– Она перевелась из Беннингтона, – сказала одна из девушек, сидевших за столом Тесс.
– Зачем кому-то понадобилось переходить из
