по колено кузнечику, сверила мое имя со списком и предложила укол от тошноты. Я отказался – нет, спасибо.
– Бывал раньше в космосе? – спросила она.
Я признался, что нет.
– Тогда лучше будет сделать тебе укол.
Я ответил, что у меня лицензия воздушного пилота и вряд ли меня будет тошнить, но не стал говорить, что моя лицензия позволяет летать только на вертолетах. Она пожала плечами и отошла.
– «Дедал» – старт разрешен, – послышалось в громкоговорителе.
Я подошел ближе, чтобы получше видеть. «Дедал» стоял примерно в четверти мили и был выше нашего корабля. Его изящный силуэт сверкал в лучах утреннего солнца, производя незабываемое впечатление. Позади него и чуть правее, над бункером службы управления движением, горел зеленый свет.
Корабль слегка наклонился к югу, всего на несколько градусов.
Из его основания вырвалось пламя – сперва оранжевое, а затем ослепительно-белое. Огненный столб ударил в землю, и корабль поднялся в воздух.
Несколько мгновений он, казалось, висел неподвижно, и было видно, как сквозь его выхлоп мерцают очертания холмов. А потом он исчез.
Просто – исчез. Корабль взмыл в воздух, словно испуганная птица, превратившись в столбик белого пламени в небе, и пропал из виду, хотя внутри отсека все еще слышался и ощущался грохот его двигателей.
Сквозь звон в ушах я услышал за спиной чей-то голос:
– Но я же еще не завтракала. Неужели капитан не может подождать? Скажи ему, Джозеф.
Это была та самая женщина, которая не знала, что «Мэйфлауэр» построен в космосе. Муж попытался ее утихомирить, но тщетно. Она позвала стюардессу, и я услышал, как та ответила:
– Но, мэм, с капитаном сейчас никак нельзя поговорить. Он готовится к старту.
Похоже, никакого действия ее слова не возымели. Стюардесса в конце концов сумела успокоить женщину, пообещав, что та сможет позавтракать после старта. Я принял информацию к сведению, решив, что тоже обращусь с просьбой о завтраке.
Через двадцать минут взмыл «Икар», а потом в громкоговорителе раздалось:
– Всему экипажу занять свои места и приготовиться к старту.
Я вернулся на свою койку. Стюардесса убедилась, что все мы пристегнуты, предупредила, чтобы мы не отстегивали ремни, пока она не разрешит, и спустилась на нижнюю палубу.
У меня щелкнуло в ушах, и по всему кораблю пронесся легкий вздох. Я несколько раз сглотнул, зная, что сейчас происходит: обычный воздух сменялся стандартной гелиево-кислородной смесью под давлением вполовину атмосферного на уровне моря. Но той женщине это не понравилось, и она заявила:
– Джозеф, у меня болит голова. Джозеф, я задыхаюсь. Сделай что-нибудь!
Она села, цепляясь за ремни. Ее муж тоже сел и заставил ее снова лечь.
«Биврёст» слегка наклонился, и в громкоговорителе послышалось:
– Три минуты до старта!
После
