жизнь и помогая ей распространяться. Нелегкая работа.
Но все это было крайне интересно. Я полностью позабыл о своем первоначальном намерении изучить тему лишь ради того, чтобы сдать зачет на нашивку. Поспрашивав других, я выяснил, где можно увидеть разные стадии этого процесса, и взглянул на них сам, потратив на это большую часть светлой фазы.
Вернувшись в город, я узнал, что меня искал Джордж.
– Где ты был, черт побери? – требовательно спросил он.
– Да просто болтался в округе, – ответил я. – Смотрел, как работают поселенцы.
Он поинтересовался, где я спал и как мне удавалось раздобыть еду.
– Билл, то, что ты учишься ради своих нашивок, – все это очень хорошо, но и в бродягу превращаться тоже ни к чему, – возразил он. – Возможно, в последнее время я мало уделял тебе внимания – извини…
Он ненадолго задумался.
– …Пожалуй, тебе стоило бы пойти в здешнюю школу. Вряд ли они многое смогут тебе дать, но все лучше, чем болтаться без дела.
– Джордж?
– Да, наверное, так будет лучше…
– Ты что, полностью отказался от мысли стать поселенцем?
Во взгляде отца промелькнуло беспокойство.
– Сложный вопрос, Билл. Я до сих пор хочу, но поскольку Пегги больна – трудно сказать. Но наша фамилия до сих пор в списках. Я должен принять решение до жеребьевки.
– Пап, я все сделаю.
– То есть?
– Оставайся на своей работе и позаботься о Пегги и Молли. А обустройством фермы займусь я.
Жеребьевка земельных участков состоялась три недели спустя, и на следующий день мы с Джорджем отправились взглянуть, что же нам досталось. Участок находился к западу от города, за грядой Кнейпера, в незнакомой мне местности – в основном я бродил восточнее, ближе к энергостанции, где располагалась большая часть обработанной земли.
Некоторые из попадавшихся нам по пути ферм выглядели не так уж плохо – несколько возделанных акров, покрытых пышной зеленью, и намного больше уже разровненной и очищенной от камней территории. Мне это напомнило Иллинойс, но чего-то не хватало. Наконец я понял, чего именно, – деревьев.
Но даже без деревьев пейзаж был прекрасен. Справа, к северу от нас, простирались подножия Больших Сахарных гор, в двадцати или тридцати милях за которыми высились покрытые снегом вершины. Слева, изгибаясь с юга в сторону Леды, тянулась лагуна Серенидад. Мы находились на высоте в пару сотен футов над озером. День был ясный, и я попытался разглядеть дальний берег, но не уверен, что мне это удалось.
У отца тоже поднялось настроение, и он немелодично насвистывал на ходу старый госпел «Земля обетованная». Что касается меня, то я унаследовал свои музыкальные способности от Энн.
– Билл, я тебе завидую, – прервавшись,
