поток застывшей лавы высотой с меня, неприступный и суровый, словно зима в штате Мэн.
– Билл, – спросил отец, – насколько ты хороший индеец?
– Пожалуй, неплохой.
– Надо попробовать измерить участок шагами, идя прямо на запад.
Но это оказалось почти невозможно. Постоянно приходилось двигаться в обход, оскальзываясь на лаве, которая только внешне кажется мягкой. Отец ободрал ногу, а я обнаружил, что потерял счет пройденным шагам. Наконец, перебравшись через лаву, мы вышли на поле каменных глыб размером от кулака до целого дома, которые оставил после себя растаявший ледник – на его месте теперь располагалась лагуна Серенидад.
Как говорит Джордж, у Ганимеда наверняка была бурная молодость среди горячего пара и вулканических извержений.
Преодолеть поле валунов было несколько проще, зато выдерживать прямое направление – намного сложнее. Вскоре отец остановился.
– Билл, – сказал он, – ты знаешь, где мы?
– Нет, – признался я, – но мы вовсе не заблудились. Если двинемся на восток, рано или поздно выйдем к обработанной земле.
– Пожалуй, стоит так и сделать.
– Погоди.
Впереди виднелся особенно крупный валун. Огибая камни, я подошел к нему и сумел вскарабкаться на его вершину, отделавшись лишь царапиной на руке.
– Вижу дорогу, – сообщил я отцу. – Мы к северу от того места, где нам следует быть. Похоже, мы слишком далеко зашли.
Запомнив ориентир, я слез с камня. Пройдя, как мне показалось, нужное расстояние на юг, мы снова свернули на восток.
– Похоже, мы промахнулись, Джордж, – вскоре сказал я. – Не такой уж я хороший индеец.
– Правда? – спросил он. – А это что?
Отец чуть опередил меня и теперь стоял возле каменной пирамиды с плоской плитой наверху, на которой было написано краской: «117-Н-2, Юго-Вост. угол».
Последние полчаса мы находились на территории нашей фермы – к ней относился и громадный валун, на который я взбирался. Присев на относительно ровный камень, мы огляделись вокруг. Какое-то время мы оба молчали, думая об одном и том же: если это ферма, то я прихожусь сам себе двоюродным дедушкой.
Отец что-то пробормотал.
– Что? – переспросил я.
– Голгофа, – громче проговорил он. – Голгофа, обитель черепов.
Проследив за его взглядом, я увидел большой камень, лежавший поверх другого. В лучах солнца он действительно напоминал скалящийся череп.
Тишина стояла такая, что слышно было, как звенит в ушах. Окружающая обстановка вгоняла в тоску. Я отдал бы что угодно, лишь бы услышать какой-то звук или увидеть какое-то движение. Даже выскочившую из-за камня ящерицу я готов был расцеловать от счастья.
Но ящериц здесь никогда не существовало.
– Билл, – наконец спросил отец, – уверен, что справишься?
– Конечно уверен.
– Знаешь, тебе это вовсе не обязательно.
