а именно сообщить ей, что вы – Дар; тогда сама она о вас позаботится».
С этими словами старуха перебралась в собственное своё судно, то есть в Посыльную Ладью, и совершила известный тебе обряд, и проговорила известные тебе слова, и поплыла на север; когда же обернулись мы к нашей лодке, что привезла нас на остров, обнаружили мы, что лодка исчезла бесследно.
Жалкие и несчастные, немного постояли мы у кромки воды, и сказала я, что мы с таким же успехом можем отправиться навстречу нашей судьбе, как остаться здесь умирать от горя и голода. И побрели мы вперёд и вступили под сень этих дивных садов; а пока поднимались мы медленно к дому, сошла к нам навстречу женщина, одетая в ярко-алые ткани, разубранная с великой роскошью. Могучего сложения была она и схожа с той, что заманила нас в западню, однако куда моложе и краше собою, с лицом заносчивым и неумным. Она уставилась на нас во все глаза и сперва словно бы немного испугалась, однако вопросила, кто мы такие, и ответствовала я, что мы – Дар. «Дар? – повторила она. – Что бы это значило? Станете ли вы мне во всём повиноваться? Ежели нет, то погибнете вы непременно, разве что научитесь кушать траву; ибо на этом острове всё приходит из моих рук».
Что нам оставалось делать? Все мы опустились перед нею на колени и поклялись исполнять её волю. Некоторое время незнакомка пристально нас разглядывала, затем молвила: «А, теперь знаю: вы – те, о ком говорила моя сестрица, обещая подарить мне тройку девиц в услужение. Я принимаю Дар и благодарю её доброе сердце. Но ежели вы и впрямь станете исполнять мою волю, тогда…» Тут она смолкла и долго не сводила с нас глаз, а затем сказала: «А, теперь знаю: она повелела мне хорошо с вами обращаться и руки на вас не поднимать, иначе случится недоброе, и похоже на то, что настигнет меня наконец погибель. Ну так ступайте домой, во дворец; я же дам вам еды и питья и покажу свои кладовые и Дивный Ларец, и станете вы служить мне честь по чести».
Так мы и сделали; и поели мы, и попили, и отдохнули, и ни в чём-то не знали отказа, кроме как в одном только: в позволении вернуться домой к нашим возлюбленным и к госпоже лучшей, чем эта вздорная и заносчивая кукла. Но на следующее утро, когда предстали мы перед Королевой, она нас не узнала; и снова пришлось нам объяснять ей, что мы – Дар; и снова окинула нас ведьма злобным взглядом, и снова припомнила сестру и её наказ касательно нас. Так продолжалось много дней, пока, наконец, не запомнила госпожа, кто мы такие; и, по совету сестры, никогда не обращалась она с нами дурно, хотя мы-то видели, что досадно ей сдерживаться, и не говорила с нами более грубо, нежели по скудоумию своему привыкла; и было у нас в руках всё необходимое для поддержания жизни, и не особо обременительным казался наш удел.
Оказались мы на острове три года назад; а месяц спустя после того приплыла сюда на своей ладье твоя ведьма, и приветствовала нас при встрече, и спросила, усмехаясь, разве не великодушно поступила она, обеспечив нам жизнь столь отрадную? «О да, более чем великодушной сочли
