не заработали бы.
Спить сабе царевна все триста лет, накарканных злой колдуньей в качестве срока перехода от тирании к демократии.
Тока спить она не лёжа, а стоя: в одной руке весы покачиваюца, в другой меч-кладенец разяшший, совсем заржавел, а на глазах повязка, штоб белый свет спать не мешал.
Так што по фига ей всё, а и власть всё решить: правозащитникам – сроки огромныя и этапы длинныя, а опришникам и прохиндеям во Христе – святое благословенье и новые назначенья во славу и благоденствие спяшшей империи.
Спит царевна – и вы спите и не рыпайтеся, дорогия гражда́не-избиратели, без вас всё примуть и решать – кому в нищете беспросветной жити, кому дымы ядовиты вдыхати, – а кому в сказошных дворцах обитати и на Мальдивах отдыхати.
Змей и солдат
Было то али не было, но в некотором государстве шёл по дороге солдат. Отслужил своё, многое повидал, не имел ни кола, ни двора, зато обрёл чувство справедливости, редкое по нашим временам. Звали ево, скажем, Бровкин. Шёл он, куды глаза глядять, покуривал самокрутку и песни распевал.
И вот дошёл Бровкин как-то под вечер до ярмарки. Нашёл хостел, постучал:
– Эй, хозяева, пустите солдата переночевать!
Нихто не отзываица. Пошёл он к гостинице – и здеся нихто не ответил. Увидел отель. Открыл дверь, вошёл. И здесь ни ответа, ни привета, всё кругом пылью да паутиной покрылося. «Што за диво? – думаить Бровкин. – Куды ж все люди подевалися?» Стал ходить по павильонам – везде пусто… Вошёл, наконец, в последний. И видить: сидить за столом мужик-предприниматель, пригорюнился.
– Здравствуй, добрый человек! – говорить Бровкин.
– Здравствуй, служивый. Как ты сюды попал? Видно, жисть табе надоела. На войне уцелел, а здеся ни за што пропадёшь.
– Это ишо почему? – удивляеца солдат.
– Да вот, повадился к нам змей о трёх головах летать и пожирать предпринимателей – всех без разбору – и малых, и средних.
– Ето как же понять? Рази тут вас некому защитить?
– А хто нас будеть защищать? Змей-то о трёх головах: одна голова законы диктуить – мол, всё, што змей ни сделат, всё по закону, друга́ объявляить, што главное – ето высшая безопасность, да тока не наша, а змеиная, а третья су́дить – да усё в свою пользу. Так и проглотил змей всех, хто в Лондо́н не успел убрацца, мене одного до утра оставил. Завтра прилетить и съисть, да и табе несдобровать.
– А можа, подавица? – усомнился Бровкин. – Дай-ка я с тобой переночую да посмотрю, што ето за змей такой.
Переночевали они. Утром поднялася сильная буря, закачался павильон – прилетел змей. Сунул свои головы разом в дверь и в пару окон, уставился шестью газишшами на мужика и солдата.
– Ага, – говорить первая голова, – а вот и ишо один предприниматель! Объявляю законный рейдерский захват табя и твоёй амуниции!
– Подавишься! – отвечаить Бровкин.
– Неподчинение
