случайно коснулся её высокой груди.
Подобрал, валявшуюся в траве, дубину. Пройдя десяток шагов, обернулся.
Царица амазонок стояла на том же месте. Она взмахнула рукой и звонко крикнула:
– Помни, Геракл! Я буду ждать тебя!
Юный атлет, молча, кивнул и пошёл дальше, уже не оглядываясь.
Всю сцену игры Геракла с Ипполитой наблюдали, случайно проходившие мимо, охотники. Они, с изумлением, смотрели на неприступную, презирающую мужчин, царицу амазонок. Она резвилась с Гераклом, как ребёнок. Видели, и не верили глазам своим. Видели, как уходил Геракл, унося на одном плече свою дубину, а на другом бесценный пояс царицы амазонок. И он не отнял этот пояс силой, совсем нет! Им, по доброй воле, одарила его сама Ипполита, гордая и холодная. И сделала она это с нежной улыбкой. Невероятно! Как такое может быть? Если рассказать, то никто не поверит!
И народ, молодым охотникам, конечно же, не поверил бы. Сказал бы, что те плетут небылицы. Но есть ещё Го и Бо, Док и Дык. Это серьёзные охотники. Они не солгут. И они удивили народ своим рассказом. Очень удивили. Хотя, конечно, нашлись и скептики, которые, даже, им не поверили. Всё правильно: плюрализм мнений, или, другими словами, демократия.
Небожители же на это событие, вообще, не обратили никакого внимания.
Стоило уставшему, но довольному Гераклу появиться на знакомой улице, как его уже поджидал хитромудрый Эврисфей.
– Ну?
Геракл, с большой неохотой, протянул ему пояс царицы амазонок.
– Возьми и сгинь с глаз!
Эврисфей торопливо взял бесценную вещь. Он боялся, что взъерошенный Геракл передумает. Отскочив на безопасное расстояние, он, все же, поинтересовался:
– Бой был жарким?
Вместо ответа, Геракл, недвусмысленно, привёл в боевое положение свою дубину. Эврисфей всё понял.
– Ухожу, Геракл, ухожу!
По возвращении Геракла, обстановка в его доме не претерпела никаких изменений.
Чар, всё так же, сидел на мраморных ступенях, прислонившись спиной к колонне портика. Старый вождь, как всегда, видел цветные сны про старинную охоту. Временами у него вяло подёргивалась левая щека, совместно с левым ухом. Видно, переживал. На самом кончике его носа красовалась, грозя сорваться вниз, крупная капля. В лучах дневного светила она сверкала, как драгоценный камень.
Геракла уже ждала недовольная мать Алкмена.
– Рассказывай, где ты пропадал на этот раз?
Геракл, снова, густо покраснел. Будучи правдолюбом, он не хотел обманывать свою мать, но и правду говорить стеснялся.
– Нигде…
Алкмена пристально присмотрелась к подозрительному отпечатку на его лице.
– Что за краска у тебя на щеке?
Охнула от изумления:
– Неужели помада?
Растерянно приложила ладони к щекам.
– Так рано?
Геракл смущённо опустил голову. Он не нашёлся, что ответить своей матери.
Алкмена
