на все соглашаться. Во-вторых, вопросов не задавать. На все соглашаться, без вопросов. Соглашаться…
– Вы еще не передумали?
– Что?! – встрепенулась Люся.
– Не передумали у нас работать?
– Нет.
– Садитесь, – предложил хозяин кабинета.
Люся опустилась на стул, а ее собеседник остался стоять, и женщина у двери стояла, они возвышались над Люсей, отчего она почувствовала себя совсем уж маленькой.
– А у нас командировки, – сказал Алексей Иванович, будто давая Люсе возможность еще раз все хорошенько взвесить и обдумать.
– Мне это будет несложно, – сообщила Люся.
– В том числе заграничные.
– Мне подходит.
– У вас есть заграничный паспорт?
– Да.
– Долго он еще будет действителен?
– Точно не помню, но года три.
Три года – это хорошо, подумалось самой Люсе. Можно ездить в командировки – и целых три года не думать о том, что паспорт надо менять.
– А в институте придется взять академический отпуск.
Люся хотела спросить, зачем, но вовремя вспомнила, что спрашивать ни о чем нельзя, и промолчала. Но ее молчание было воспринято как заминка, и Алексей Иванович спросил:
– Что – вам не подходит?
Вопрос прозвучал так, что дальше уже должно было последовать предложение покинуть кабинет. Так показалось Люсе. И она поспешно ответила:
– Я согласна!
– Поездка очень скоро. Поедем, как только нам сделают визы. Нам?! Она едет… И он… За границу… За две тысячи долларов в месяц… «Про работу – это все для отвода глаз»… Это еще в прошлый раз многоопытная Катька сказала.
– И еще вам надо будет посетить врача, – будничным тоном продолжил Алексей Иванович. – Это обязательное условие.
Растерявшаяся Люся повела взглядом, зацепилась за неподвижно стоящую у двери женщину и на ней сфокусировала свой взгляд, будто пыталась таким образом удержать равновесие. Предложение было стыдное, и так нагло с Люсей не обходился еще никто и никогда. Особенно унизительно было то, что все происходило при этой женщине. Люся до сих пор помнила ее по-матерински нежное прикосновение там, в машине, когда женщина сказала ей: «Бедная девочка!», и было между ними уже что-то почти родственное, а некоторые вещи в присутствии близких делать неловко или даже вовсе не возможно.
Люся молчала, и Алексей Иванович спросил, как и пару минут назад:
– Вам не подходит?
Вниз головой. С пятнадцатого этажа. И нельзя зажмуриваться. Пусть думают, что ей совсем не страшно.
– Нет, я ничего против не имею, – сказала Люся.
Но как же страшно падать!
– Отлично, – оценил Алексей Иванович, словно другого ответа попросту быть не могло.
– Но у меня есть пожелание.
Голос у Люси
