все эльфийский характер, да? Я в Вал Руайо знавал многих эльфов, и все они так и норовили с кем-нибудь поцапаться. Даже те, кто вырос не в эльфинаже.
Фиона окинула его скептическим взглядом:
– Знаешь, у нас нет особых причин любить людей.
– Ясное дело, знаю. Мы, гнусные людишки, разорили Долы. Один мой знакомый эльф воображал себя долийцем, даже лицо разрисовал, чтобы быть похожим на них. Я уж думал, что он в конце концов сбежал в леса на поиски какого-нибудь там долийского клана, но потом оказалось, что его попросту загребла стража. Как бы то ни было, он все время только и говорил что о Долах.
Фиона резко остановилась и с такой силой стукнула посохом по каменному полу, что сияющий шарик в навершии на миг вспыхнул еще ярче. И слепому было бы видно, как разозлили ее слова Дункана.
– Дело не только в этом! Не только! Ты что, и вправду ничего не знаешь?
– Чего я не знаю? Что твоих сородичей сделали рабами? Это всем известно.
– Когда-то… – глаза Фионы яростно сверкнули, – когда-то эльфы жили вечно. Ты и это знал? Мы говорили на своем языке, возводили по всему Тедасу величественные строения, у нас была своя страна – причем задолго до того, как появились Долы.
– А потом вас сделали рабами.
– Да, магистры империи Тевинтер. Это было лишь одно из множества их преступлений, и притом не самое страшное. – Фиона отвернулась от Дункана, провела тонкой рукой над слоем скверны, покрывавшей стену туннеля. – Они отняли у нас все прекрасное. Они даже вынудили нас позабыть, какими мы были раньше. До того как пророчица Андрасте освободила нас, мы даже и не подозревали, чего лишились.
– Но Андрасте ведь была человеком, верно? Так что люди не такие уж плохие.
– Собственные сородичи сожгли ее на костре.
– Я имел в виду всех остальных.
Фиона оглянулась на него, бодро улыбнулась, хотя в глазах ее стыла неприкрытая грусть.
– Андрасте даровала нам Долы, новую родину, которая должна была заменить старую. Вот только в конце концов люди отняли у нас и это. Теперь мы либо прозябаем и нищебродствуем в ваших городах, либо скитаемся беззаконными изгнанниками, но и в том и в другом случае мы никому не нужны.
Дункан насмешливо ухмыльнулся ей:
– Ай-ай-ай, какое горе! Бедные эльфики!
Магичка замахнулась сияющим посохом, метя ему в голову, однако Дункан ловко отпрыгнул в сторону и залился звонким смехом. В угрюмом сумраке туннеля этот смех прозвучал особенно неуместно.
– Бессердечный я, да? – ухмыльнулся Дункан. – Я, знаешь ли, вырос на улице, так что, если ты искала доказательства, что не все люди плохие, от меня ты ничего подобного не дождешься.
– Ты сам это начал, – напомнила она.
– Заговорил насчет короля, да?
Дункан кивнул на спутников, которые к этому времени уже изрядно ушли вперед. Фиона спохватилась
