на лицах изображен, а вот этой троице на кой леший в такую даль? Оффшор или еще какая хрень? А может, живут они там, пожал он плечами – у богатых, а тем более у богатых женщин, свои причуды.
– Sir, do you understand me? – терпеливо напомнила о себе стюардесса.
– Understand you, – кивнул он.
– Beer, whisky, cognac or vodka? – наименование исконно русского напитка девушка произнесла с чисто западным акцентом, у нее получилось классическое «уодка».
– Cognac, please, – выбрал он, сделав рукой нетерпеливый жест, мол, побыстрее, спешу я.
– One moment, sir.
Ловко плеснув в пузатый фужер янтарную жидкость, она все с той же силиконовой улыбкой продолжила свое движение по проходу. Да-а, вздохнул он, внимательно изучая содержимое стеклянного сосуда, цвет вроде как похож, но вот запах… Интересно, они сивуху здесь у нас в России брали, или из-за океана везли? Наше, наше родное, мысль пришла сразу же после первого глотка, они так не умеют. Скривившись, он проглотил остатки «коньяка» и не раздумывая достал из сумки 0,7 «Московского» – на любителя, если разобраться, конечно, но разбираться не хотелось. Пробка не поддавалась, проскальзывая вокруг своей оси, но натиску зубов уступила. Первый глоток смыл привкус сивушных масел, второй наполнил пульсирующим огнем, с ревом прокатившимся по глотке и пищеводу, третий примерил с окружающей действительностью, напомнив, что бутылка почти и не начата, а до Сан-Хосе – целая Европа с Атлантикой и вся ночь.
Одновременно с четвертым глотком он лениво скосил глаза в иллюминатор – прощай убитая Россия. Сожаления нет абсолютно, нет боли, нет никаких чувств – осталось только непонимание. А что еще можно чувствовать к Стране Торгашей?…
Ну что за время наступило,
Не могу никак понять?
В больших деньгах отныне сила,
Если хуже не сказать.
Все продаются не по разу
Ночью и при свете дня.
И ни к чему теперь учитель
Фехтования.
Я был героем этих улиц,
Всех созвездий и планет.
Я никогда не соблюдал
Нейтралитет.
И мне ужасно интересно,
У кого скрывалось зло,
Покуда люди не придумали
Добро?
На отсыревших стенах школы
Позабытые гербы,
Рапиры, шпаги, эспадроны,
Стойкий запах тишины.
Замысловатой паутиной
Плетет свои узоры ржа –
В миру уроки позабыли
Фехтования.
Забыли упоенье боя,
Где дышалось так легко,
Где можно было проиграть,
Но сохранить лицо.
Ну а теперь его скрывают
Солнцезащитные очки,
И
