стал отдаляться от пристани. – Рулевой, ходу!
– Есть!
Начался наш круиз. Не такой затяжной, как задумывалось.
Пассажирам ничто не препятствовало разбрестись кто куда. Одни затерялись в каютах, узнав порядковые номера. Другие с праздным интересом наблюдали за слаженной работой экипажа. Некоторые, недолго думая, разделили фляжку и выпили. Кто-то задумчиво обхаживал палубу, привыкая.
Я устроился поодаль. По телу прокатилась истома: смена обстановки влияла благоприятно. Не помню, когда такое испытывал в последний раз.
Солнце лениво ползло к зениту. Раньше его тепло изрядно докучало, не вписываясь в портовую суматоху. Теперь купаться в его лучах я был только рад.
В лазурной вышине после облаков остались редкие перья. Чистое пространство над головой будто шептало: предстоящие пару лет пройдут легко.
Ага, какой там. Очередное обманчивое впечатление.
Морской воздух отличался солоноватостью, открывшись для меня сызнова. Он даже казался сладким – настолько пьянила рассудок свобода.
Да, я был пьян без вина.
Набирая скорость, корабль рассекал под собою гладь. Синева искрилась, как золото. Сама вода казалась такой чистой, как никогда ранее.
Забывшись, я подошел к краю палубы. Глаза зацепили Врата в Мэйнан. Меня передернуло от отвращения. Еще немного, и я бы вылетел за борт.
– Милостивые Праотцы!
Претензий к панораме у меня не имелось. Она полностью хороша, честное слово. Бухта, образовывавшая на географической карте подобие подковы. Залитые по весне свежей зеленью карликовые горы. Старый, по-своему красивый и диковинный город Шибасаки, амфитеатром раскинувшийся от подножий до самого побережья. Он исправно служил лицом всей страны заходящего солнца в понимании иностранца. Все вкупе выглядело феерически.
Мозолил глаза именно искусственный островок, связанный с большой землей узеньким деревянным мостом. Ошима. Самой натурой она выражала всю ксенофобию мэйнанцев и глумление над идзинами13. Даже при нужде в сотрудничестве. Унизительно мелкий и нелепый клочок земли, который сёгунат14 когда-то бросил торутийцам, аккурат мелкую рыбешку кошке.
– Гори ты синим пламенем в Раметисе15! – не выдержав, проклял я Ошиму.
Метрополия поступила с нами не лучше. Предполагаемый порт больше напоминал исправительную колонию на краю света площадью в сто двадцать метров на семьдесят пять.
Людей вынуждали жить в хлипких мерзлых бараках. Похожая ситуация в отношении контор, товарных складов и прочих служебных зданий. Мэйнанский гарнизон находился в аналогичных условиях, но от этого не легче.
Вдоль периметра стояли белые каменные стены, построенные с учетом архитектурных изысков Запада16. На них регулярно дежурили хмурые часовые. Воинственно размахивая допотопными аркебузами17, они выглядывали потенциальные нарушения строгих правил сакоку18.
Эти
«Другой человек» (с яп.)
Сёгунат – государственный строй, при котором власть сосредоточена в руках сёгуна.
Наименование ада в квалонянстве.
Стороны света на Агилате прямо противоположны реальным. Соответственно, Запад здесь является земным Востоком.
Аркебуза – гладкоствольное, фитильное дульнозарядное оружие, изобретенное в XV в. Его японский аналог называется «танэгасима». По острову, где португальцы продали первые образцы местным жителям.
Сакоку – японская политика самоизоляции при сёгунате Токугава.
